| Содержание |
|---|
| Неделимая любовь (рассказ) |
| Страница 2 |
| Страница 3 |
| Страница 4 |
| Страница 5 |
| Страница 6 |
| Страница 7 |
| Страница 8 |
| Все страницы |
Он сидел на жердочке в проволочной клетке и неторопливо перебирал клювом зеленые перышки на животе. По всему чувствовалось, что эта маленькая птаха знает себе цену: царственная орлиная вальяжность быстро сменялась короткими взглядами в круглое зеркальце, болтавшееся напротив гордого красавца. Ярко-желтые лоб и горло, салатно-зеленые животик и основание хвоста, чередующиеся черные и желтые полосы на крыльях и мантии. Живая и яркая картинка, от коей глаз не отвести.
-Мамочка, родненькая, смотри какая прелесть, - восторженно запищала девочка с двумя жиденькими светло-русыми косичками.
-Хорош! - важно согласился отец девочки, тридцатилетний коренастый малый в майке с обширными вырезами на спине, открывающие мощные лопатки с мудреной татуировкой, и, ища одобрения, вопросительно взглянул на жену. – Волнистый попугай, - добавил он, показывая свою осведомленность.
Жена молчала, зная, что похвали сейчас она эту птичку, как дочь начнет клянчить и ныть: «Купи, мам, купи!» Последнее слово всегда оставалось за ней и, чтобы оно было весомо, следовало им не разбрасываться по пустякам.
-Мамочка, купи, - подтверждая её мысли, заныла дочь, стараясь заглянуть ей в глаза. – Ты же обещала мне подарок к первому сентября.
Да, правда. Обещала. Они и пришли-то сюда, на рынок в южном, приморском городке, чтобы присмотреть какую-нибудь «экзотику» для дочери, в этом году собирающейся в первый класс.
-Ну, мамочка, ну, купи. Братика мне не купили, как обещали, так хоть птичку купите.
Мать нахмурилась от воспоминаний. Да, на самом деле, ей вдруг расхотелось терпеть боли и валяться на кровати в роддоме. Фу, какая мерзость эти роды! Лучше путешествовать, смотреть мир, а тут страдания. Зачем?
-Нет, давай походим по рынку, посмотрим. Первую попавшуюся на глаза вещь не принято покупать. – Тамара старалась жить системно. – Может, найдем что-нибудь более интересное.
Умудренный опытом, как опытный психолог, смуглый пожилой продавец в засаленной ковбойской шляпе сразу понял, кто в доме хозяин, и вступил в разговор.
-Порадуйте дочку, медам! Разве можно отказать такой прелестной девочке, - польстил он.
-Тебе бы хоть черта, хоть попугая продавать: все едино, - грубо возразила Тамара.
-Эх, медам, медам, - покачал головой продавец, похожий на пирата, но более не стал распространяться при ребенке, осуждая грубую выходку молодой и красивой на вид женщины.
-Томочка, ну зачем ты так, - смутился крепыш-отец.
-Молчи уж, - оборвала его жена и потащила дочь от вдруг громко заверещавшего попугая. – Я тебе куплю черепашку.
-Не хочу черепашку, - залилась слезами дочь, - хочу попугая, - но покорно поплелась за матерью.
Однако девочка характером оказалась в мать: через десять минуть они вернулись к продавцу попугая.
-Как звать тебя, милая девочка, - ласково спросил он.
-Вика, - ответила та, не отрывая глаз от пышного попугая. Видимо, он прикипел к её сердцу накрепко.
-Я тебе даже клетку, вот эту роскошную, подарю, - добавил продавец.
-Подарок, включенный в стоимость товара, - насмешливо прокомментировала мать.
-Зря иронизируете, - произнес с грустью несостоявшийся пират, - я ведь от чистого сердца.
-Знаем мы ваши сердца, - не сдавалась Тамара.
-Если бы попугай был мой, ни за что не продал бы вам. Девочку жалко.
-Он что, ворованный? – изумилась суровая мать.
-Друг, умирая, велел отдать в хорошие руки.
-Вот и отдайте, - решительно сказала хваткая Тамара.
-Могилку друга надо устроить, - кротко возразил продавец.
-Сколько?
-Тыща.
-Н-да?!
-Мамочка, - сердцем чуя неладное, взревела Вика.
-Они так и стоят, да еще клетка, - поддержал продавца отец девочки.
-Но ведь еще везти надо через всю страну, а ведь дома можно такую невидаль купить, - не сдавалась Тамара.
-Такого не купишь. Клетка легкая, девочка запросто её понесет.
-Пррри-вет, - вдруг заверещал попугай. Все вздрогнули от неожиданности.
-Ой, он и говорить умеет, - обрадовалась Вика
-Одно только слово и знает, - сказал продавец.
-Боже мой, какой грабеж, - сурово сказала Тамара, доставая деньги.
-Какая ты, однако…, - продавец замялся, подыскивая более мягкое определение, - черствая.
-Не твое дело. Получай и катись к своему другу, - прошипела раздосадованная Тамара. Её красивое лицо передернулось от откровенной злобы.
Вика стояла уже с клеткой в руках и не слышала последних слов матери. Её занимал только попугай.
-Ах, какой красивый, ах, какой умный – говорить может… ах, ах.
-Пусть он принесет тебе счастье, девочка, - пожелал на прощание смущенный продавец и тут же исчез, словно испарился.
-Мы даже не спросили, как звать птичку, - рассердилась мать.
-Правильно, - осудил муж, - все надо делать с любовью, а не с руганью.
-Ах, ты…, - хотела нагрубить Тамара, но осеклась, встретившись взглядом с дочерью.
-Назовем его Кеша, - предложила девочка.
-Стандарт, - засмеялся отец, - и ласково подергал дочь за маленькие косички.
-Ну, папка, хватит, - отмахнулась довольная Вика.
***
Кеша оказался большим мусорщиком. Он любил, как вычитал отец из интернета, льняные и конопляные семена и, разгрызая их, мотал головой так, что шелуха разлеталась по всей комнате. Еще он любил свежую очищенную морковь, которую буквально оседлывал, когда её просовывали между прутьями клетки. Кеша не столько съедал её, как разбрасывал, находя великое удовольствие в том, как она быстро исчезает. Тамара негодовала. Пришлось поставить красивую и изящную клетку с попугаем на подоконник в кухне. Вика терпеливо убирала шелуху и помет, меняла воду, подсыпала корм. Мать не притрагивалась – счастье обещано было не ей, а дочери. Лишь иногда помогал ей отец, и Вика его нежно благодарила: теперь у нее тоже были заботы. Школьные.
Ближе к весне, в феврале, Кеша вдруг загрустил, меньше стал клевать семена и пить водицу, а больше сидеть, задумавшись, на жерди, разглядывая себя в зеркальце. Порой кричал громко и требовательно, особенно по ночам, будя всех домочадцев.
-Заболело ваше счастье, - с оттенком злорадства говорила Тамара, - я же чувствовала что-то неладное: стар он и скоро умрет.
-Папочка, что же делать? – заплакала Вика.
-Снесем его завтра к ветеринару, узнаем, в чем дело, - успокоил дочь отец.
-Совсем, совсем это не Кеша, а Маша, - первое, чем огорошил ветеринар Павла и Вику. – Видите, у нее восковица палево-синего цвета, - он показал на основание клюва, - а у самцов она черно-синяя. Экземпляр очень достойный, - похвалил ветеринар, - вон даже и намека пухопероедов у неё нет. Здоровенькая, а грустит она от того, - замялся он, - что ей нужен друг.
Обескураженные новостью отец и дочь, молча, покинули айболитскую клинику.
-Помнишь, папа, песенку пиратов из мультика «Остров сокровищ»? – спросила дочь.
-Ну-ка напомни, - повеселел отец.
-Лучше быть одноногим, чем быть одиноким, - пропела Вика.
-Здорово, - восхитился отец. - Вот именно так: у каждой живности должен быть друг. Только вот, что скажет мама?
-А пойдем сразу же в магазин и купим ей друга, а маме скажем, что это посоветовал врач. Ведь так и было, правда, папочка?
-Пойдем, - вдруг решился осторожный прежде отец.
Они зашли в зоомагазин и выбрали самого красивого сине-черного самца. Пришлось купить и маленькую клеточку для переноски, так как продавец не посоветовал сразу их сводить, говоря, что они должны привыкнуть друг к другу.
-Наука, - вздохнул отец, расплачиваясь попутно и за дуплянку, в которой Маше предстояло высиживать потомство. Продавец объяснил, как и когда её прикрепить к клетке.
Объяснение с мамой Тамарой было трудным, но и оно закончилось. Последующие события заставили забыть о предыдущих неурядицах. Когда через три дня, сочтя срок сближения достаточным, нового Кешу впустили в клетку к Маше, началось Ледовое побоище. Маша гонялась за ним, непременно норовя клюнуть «друга» в голову. Кеша не сопротивлялся, а с позором забивался в угол, прячась от ударов. Чтобы успокоить разошедшуюся Машу, клетку накрыли плотным черным платком, но и под ним некоторое время слышался какой-то сдавленный писк и сердитая трескотня.
-Стерпится – слюбится, - дипломатично произнес Павел.
Вика подавленно молчала: что-то смутно знакомое чудилось ей в этих яростных наскоках Маши на Кешу. Она даже ночью плохо спала, часто просыпалась и прислушивалась к тому, что творится на кухне, но там, к счастью, было тихо.
Утром, когда сдернули платок, им явилась следующая картина: сердитая Маша на верхней жердочке, на нижней же, в противоположной стороне, сидел подавленный и потерявший прежний лоск Кеша.
-Энергетика что ли у них разная? – спросил сам себя Павел, не ожидая ни от кого ответа. – Хорошо, хоть не дерутся.
-Не любит она его, - веско, по-взрослому подвела черту Вика.
Павел тяжело вздохнул. Тамара, вечно чем-то недовольная, на этот раз промолчала. И они разошлись каждый по своим делам.
Попугайная царица Маша, сидя на верхней жердочке, видимо, давила на сознание слабовольного Кеши так, что он и без птичьих драк угасал с каждым днем. Когда клевал семена, то постоянно вздрагивал и оглядывался, ожидая нападения жестокой соседки. Да, она стала ему сварливой соседкой, а отнюдь не подругой жизни, как мечталось отцу с дочерью. Вика, наконец, придумала отселить его в маленькую переносную клеточку, в которой он прибыл сюда, но и это не помогло – тельце его буквально ссыхалось. Клеточку отнесли в другую комнату, чтобы вид свирепой Маши не угнетал его, но сердце Кеши не забилось от радости, не омолодилось.
Через месяц Павел вдруг проснулся среди глухой ночи, и нечто толкнуло его к клеточке. На полу её лежало недвижимое тельце некогда прекрасного волнистого попугая. «Хорошо, что Вика не видит», - подумалось ему, и он стал озираться в поисках какой-нибудь коробочки, куда можно было бы положить Кешу. Прошел в ванную, и взгляд его наткнулся на вчера купленную зубную пасту. Он вытряхнул её из коробочки и положил в нее высохшее тельце. Оно убралось туда легко.
«А почему, собственно, не говорить об этом Вике», - решил он, возвращаясь в постель. Было не до сна. Обычно чуткая Тамара спала на удивление крепко и спокойно. «Она ведь тоже своеобразная попугаиха Маша», - невольно пришла о жене эта мысль, от которой он как бы даже застонал, но не от боли, а, скорее, от облегчения, что он, наконец-то, решился сам себе сказать правду, которую раньше старался не замечать.
-Где Кеша? - спросила Вика, входя на кухню, где завтракали родители.
-Кеша умер, - грустно сказал Павел.
-Ты еще заплачь, - подначила его Тамара.
Павел ничего не ответил и прошел в ванную комнату. Вика за ним.
-Вот он, - сказал он, открывая коробочку. Но тут ворвалась Тамара.
-Ну, совсем, дурак. Зачем травмируешь психику ребенку? – закричала она.
-Папа, покажи, - тихо попросила Вика, не отвечая на крик матери.
-Пойдем, похороним его в палисаднике, тебе ведь во вторую смену.
-Пойдем.
Павел взял широкий крепкий нож, коробочку и они вышли во двор, а потом через калиточку на маленький клочок свободной от асфальта живой земли, на которой зацветали ранние нарциссы, высаженные соседкой. Дело было минутное: Павел вырезал ножом углубление, положил в него коробочку, присыпал ее землей. Вика плакала тихо и по-детски обреченно. Вдруг она подняла два прутика с земли и какую-то рыжую травинку, длинную и крепкую, связала крест. Воткнула рядом со свежей землей.
-Ну, что, романтики, совершили обряд погребения? – насмешливо спросила Тамара, когда они вернулись. Отец и дочь промолчали.
***
Жизнь, казалось, вошла в прежнее, неглубокое русло. Как вдруг пожилая соседка, что ухаживала за цветами в палисаде, пришла к ним в гости.
-Вы, я знаю, держите волнистых попугайчиков? – спросила она прямо с порога.
-Да, - с недоумением подтвердил Павел. – А в чем дело?
-Мне тут срочно надо выехать в Украйну к умирающему брату, и не с кем оставить своего попугая. Я одинокая. Можно его к вам пристроить, так сказать, до кучи? Опыт у вас есть, корма я вам оставлю много. Выручите, пожалуйста.
-Да, мы бы взяли, но у нас осталась одна попугаиха, а она настоящая зверюга. Сжила уже со света одного ухажера. Как бы и ваш не пострадал.
-Да, ладно вам шутить. Хотя, впрочем, будь, что будет. Мне, да и моему инвалиду-попугаю теперь все едино.
-Несите, свое сокровище.
Соседка, спустя минуту, явилась с клеткой, в которой сидело действительно «сокровище», какое-то драное, с беспомощно висячим крылом существо, ничем не напоминающее бойкого волнистого попугайчика.
-Что это с ним? – спросил потрясенный Павел (он дома был один).
-Не поверите, прошлым летом каким-то чудом забрался в открытое окно. Видимо, вылетел из небрежно закрытой клетки и поплатился от кошки за излишнюю доверчивость. Вы замечали, что все животные в трудную минуту ищут помощи у людей? Вот только тогда для них человек – царь природы, спаситель, как и самому человеку в страданиях нужен Бог…
-Вы, я смотрю, склонны к философствованию? - с некоторой долей иронии перебил Павел.
-Страдающее существо видит главным в жизни не свободу, а смысл, и он толкает к размышлениям.
-Ну, хорошо, возьму я вашего философа. Как звать-то инвалида?
-Кеша.
«Да, брат, попал! Забьет тебя, уродца, наша Маша до смерти», - подумал Павел, принимая клетку, но не стал расстраивать пожилую женщину своими грустными соображениями.
Он прошел на кухню и поставил клетку рядом с Машиной. Попугаиха вдруг встрепенулась при виде нового «друга» и села на проволочное ограждение поближе к новой клетке. Потом отлетела, и вновь, вернувшись, вцепилась в проволоку уже вниз головой, всячески стараясь привлечь внимание соседа. Тот безучастно сидел, равнодушно поглядывая на беспокойную птаху.
-Чудеса, - прошептал Павел себе под нос, засунул среди проволочек любимую морковку Маши, на которую она даже и не взглянула. – Чудеса!..
-Скоро ты откроешь зоомагазин на дому? – насмешкам Тамары не было предела.
-Да, ладно тебе ерничать, - раздраженно ответил Павел, - уймись.
-Это что-то новенькое, - удивилась Тамара. - Ты стал смел в речах?
-Может, скоро буду таким и в делах.
-Ого, - успела произнести жена, как на кухню вбежала бойкая Вика и подхватила последнее восклицание матери, но с другой интонацией:
-Ого! Новый друг для Машки. Какой страшила!
Павел рассказал о визите соседки.
Тамара, прежде мало интересовавшаяся попугайной жизнью, внимательно всматривалась в поползновения Маши.
-Да, она втрескалась в это чудовище. Давайте соединим их вместе.
-Я боюсь, она его растерзает, - расстроилась Вика.
-Ничего ты не понимаешь, - решительно возразила мать, подошла к новой клетке и взяла в руки соседского попугая.
-Лети, - скомандовала она, впуская его в клетку к Маше.
Попугай не мог летать, он вцепился в проволоку лапками и быстро-быстро поднялся по ней на жердочку. Маша тут же подлетела к нему и села рядом. Прижалась боком и заглянула ему в глаза. Что-то прочитала в них, слетела вниз, взяла в клюв подсохшую чешуйку морковки и вновь уселась рядом с соседом. Тот безропотно открыл клюв, а Маша положила в него угощение.
Павел и Вика остолбенели. Тамара понимающе кивала ухоженной, красивой головой.
Неожиданно зазвенел звонок у входной двери. Вика бросилась открывать.
-Дед пришел, - кричала она, затаскивая отца Павла на кухню. – Дед посмотри, что Машка вытворяет. Она кормит соседского попугая.
Машка к тому времени уже перестала кормить соседа, а сидела рядом и ласково перебирала ему перышки на голове. Тот, блаженствуя, закрыл глаза и слегка покачивался.
-Чудеса, - согласился дед и добавил, - лучше быть одноногим, чем быть одиноким.
-Дед ты не забыл эту песенку? – восхищенно спросила Вика.
Тамара недолюбливала деда за его старческую прямоту и ушла из кухни в залу.
-Конечно, не забыл песенки любимой внучки. Еще я помню, как ты 3-х лет от роду, как-то сказала: «Когда я была маленькой, я с удовольствием боялась волков», а в 4 года ты выдала: «Я уже серьезно рассматриваю вопрос о замужестве».
-Какой ужас, - Вика закрыла лицо руками и нервно рассмеялась.
-Это нормально. Все мы в детстве хотим выглядеть взрослыми, а в старости хотим вернуть детство. Нормально. Как дела в школе?
Вика рассказывала, дед слушал и одновременно они, не отрываясь, смотрели за ухаживаниями Машки.
-Скоро им пригодится дуплянка, - наконец изрек дед.
-У них будут маленькие попугайчики?
-Скорее всего. Вот тогда начинай учить их говорить. Через 20 дней они немного оперятся, бери одного, самого способного и отсаживай в маленькую клетку, и её выноси в другую комнату, чтобы ученик не слышал родных криков, а только речь человека. Сажай его на руку и говори с ним, говори, говори.
-Трудно.
-Всё хорошее в жизни дается с трудом, - вздохнул дед.
***
Дуплянка, в самом деле, пригодилась. Инвалид попугайного племени оказался далеко не промах, и Машка снесла долгожданные яички как положено в дуплянку. Но случилось невероятное.
Машка один лишь день повозилась в дуплянке и вылетела оттуда пулей, чтобы, как и прежде, ухаживать за супругом. Павел удивлялся, что же она не высиживает птенцов. День, другой наблюдал он за Машкой, но она и ухом не вела и носа не совала в дуплянку. Новые чудеса. Может она только ночью сидит на них, когда они спят? Вопросы, вопросы. Павел даже не спал одну ночь, подглядывая за парой. Нет, не хочет сидеть Машка над потомством. Тогда он снял дуплянку и осторожненько заглянул в нее. От увиденного чуть не выронил её из рук. Все яйца, все до единого, были проткнуты острым клювом и начинали уже пованивать.
Ошеломленный Павел позвонил отцу.
-Сейчас приеду, - тот был краток.
-Вот это любовь! – вынес он вердикт, исследовав яйца. – Она их проткнула, чтобы всё свое чувство отдавать любимому. Не размениваться на детей.
-Не может быть! – удивился Павел.
-Расскажи мне кто другой, тоже не поверил бы, а тут собственные глаза не дают обмануться. Попугаиха-вамп, леди Макбет птичьего племени. А по-русски: любовь зла – полюбишь и козла.
-Отец, я давно хотел с тобой поговорить, - посерьезнел Павел.
-Жена стала погуливать? – догадался отец.
-Ты стал экстрасенсом?
-Поживешь с мое, и ты станешь.
-Так, что же делать?
-Расходись! Жить будешь у меня. Места хватит.
-А Вика?
-Бери с собой. Вдвоем воспитаем.
-Тамара не даст. Матерям вера, а отцам – фигу.
-А ты докажи, что она гуляет, тогда суд, если Вика согласится, конечно, примет твою сторону…
Вика согласилась. Теперь, когда она идет между двух солидных мужчин, молодого и старого, ей легко на душе, ей спокойно и радостно. Не это ли счастье ей пророчил продавец попугая?
Следующую порцию яиц Машка тоже расклевала. И третью, и четвертую… Неделимая любовь…