Михаил Чижов

1

Под вечер душного июньского дня майор Дмитрий Михайлович Пименов из следственного управления Юго-Западного округа Москвы вернулся после работы домой и уселся в любимое мягкое кресло. В нём усталый майор утонул без остатка, а от крупного тела, казалось, осталась видна одна седеющая голова, да кисти рук с крепкими пальцами, спокойно лежащими на подлокотниках. Вскоре он задремал, и даже начал видеть сон, в котором привычно метались тени молодых крепких людей, похожих на убийц или «ментов» в телевизионных рекламных роликах, завлекающих на тот или иной многосерийный детектив.

Стук входной двери разбудил Пименова, и он поспешил в прихожую, чтобы встретить жену. По заведённому раз и навсегда обычаю он приложился к щеке жены и сказал:

-На улице жара, а ты свеженькая, будто с мороза.

-Молодая ещё, не то, что ты, седой лунь, - шутливо ответила жена и взлохматила его седеющую шевелюру, - ты даже не разделся. И опять дремал в кресле?

-Да. Когда не двигаешься, то не жарко даже в штатских белых штанах, - с улыбкой ответил Пименов, намекая на Остапа Бендера, мечтавшего ходить в белых штанах по Рио-де-Жанейро.

-Ну-ну! Ужинать будешь? Надень шорты: кожа должна дышать.

-Что новенького в твоей конторе?

-Пройдут выпускные вечера в школах, пойду в отпуск. Твоё начальство сдержит слово и отпустит тебя вместе со мной, пока наши дети в спортивных лагерях?

Она работала в управлении образования общего для них округа.

-Всё зависит от ЧП. Не будет насильственных смертей – уйду без проблем.

-Каждый год одно и то же, - недовольно пробурчала жена.

Жена об отдыхе мечтает, а у майора вдруг стало тревожно на душе от мыслей о детях: как сложится их судьба? Старший сын вроде определился: окончил институт военных переводчиков, служит за границей, а старшеклассники Михаил и Даша продолжают занятия плаванием в загородном лагере. Как окончат школу и поступят в институт? Как создадут семьи? Будут ли счастливы? Какие внуки у него будут?

-В такую жару хорошо бы сплавать на теплоходе по Волге, чтобы не ходить по жаре, а сидеть на палубе, обдуваемой свежим ветерком, - мечтательно промолвила жена, прервав мысли мужа.

-Поздно спохватилась, уж все билеты расхватали, небось, - с укоризной заметил Дмитрий Михайлович.

-А как с твоей работой закажешь заранее? Никакие планы не сбываются! Всё у нас выходит спонтанно.

-И почти всегда получается неплохо, - с удовольствием сказал муж.

-Так уж и всегда? - С сомнением в голосе возразила жена.

Пименов промолчал. Опыт следственной работы убедил Дмитрия Михайловича в том, что женщины всегда испытывают потребность подчеркнуть свою значимость в любых вопросах, даже в которых слабо разбираются. Так что лучше промолчать.

-Вермишель по-флотски, - объявила жена, подавая Дмитрию тарелку с едой. - Первое тебе удалось съесть за обедом?

-Да, суп по-флотски, - пошутил муж.

Раздался телефонный звонок. Пименов взял смартфон. Густые чёрные брови сошлись на переносице.

-Ну, вот, я же говорила, что нельзя с тобой ничего планировать! Даже поужинать спокойно нельзя, - в сердцах произнесла жена, взглянув на мужа.

– Теперь куда?

-Недалеко. Дом рядом с хосписом.

2

Молодая женщина лет 30-ти лежала в палисаднике 17-тиэтажного дома с разбитой о металлическую оградку головой. Длинные волосы пепельно-серого цвета, пропитанные потемневшей кровью, закрывали страшную рану. Одна нога в коротких шортах неестественно подвернулась в колене. Если бы не эта нога, можно было бы подумать, что девушка прилегла отдохнуть. Хотя трава пожухла, была пыльной, и при виде её желание прилечь могло возникнуть лишь у очень большого оригинала. Зевак вокруг из-за позднего часа и духоты не было. Только из открытых, зарешёченных окон первого этажа выглядывали напряжённые лица жильцов, да на скамеечке возле подъезда сидела, согнувшись, девушка. Казалось, она внимательно изучает трещины на асфальте.

Сотрудники его следственно-оперативной группы были уже на месте происшествия. Врач судебно-медицинской экспертизы на корточках возился с телом погибшей. Рядом с ним стоял фотограф, а чуть в стороне от них лежал на траве известный всей группе чемоданчик медицинского эксперта – настоящая походная лаборатория с химикатами, спиртовкой и даже микроскопом. Эксперт поднял голову и доложил Пименову:

-Сердце, вероятнее всего, остановилось в полёте от страха. Точное время я установлю позже, при вскрытии. Судя по сломам рёбер, инерция падения значительная, что говорит о приличной высоте, с которой она падала. Этаж десятый, а то и выше. Но следов борьбы и признаков насильственной смерти нет. Видимо, самоубийство или неосторожность.

Пименову вдруг вспомнилось, как он мальчишкой впервые прыгнул в бассейн с 10-ти метровой вышки. И пока летел вниз головой, успел подумать: «Ну, когда же вода?» Летевшая наземь девушка, вероятно тоже, не единожды успела подумать о приземлении. Это были страшные мысли, но она не мучилась. Смерть наступила мгновенно.

-Сергей Иванович, как закончите с осмотром, поднимитесь на этаж, я позвоню вам - на какой, - обратился Пименов к врачу.

-Вы были с ней? – Майор, не теряя ни минуты, повернулся к девушке на лавочке. Подошёл к ней ближе и ощутил резкий запах спиртного и ещё какого-то непонятного вещества.

-Да, мы с ней жили в одной студии.

-Что с ней случилось? На каком этаже вы жили?

Не дожидаясь ответа девушки, Пименов повернулся к судмедэксперту.

-Скажите примерное время смерти.

-От получаса до часа тому назад, - уточнил тот.

-Вот ещё вопрос: Кто вызвал полицию? – Пименов приступил к первичному опросу.

-Мы с Машей, моей подругой, отдыхали после смены в хосписе.

-Точнее, расслаблялись со спиртным, - дополнил Пименов.

Девушка вызывающе уставила на следователя чёрные глаза, в которых не было жалости к погибшей подруге, а только сверкали огоньки ненависти.

-Не имеем права, что ль? – с вызовом ответила та вопросом на вопрос.

-Имеете, имеете! – успокоил её Пименов, - дальше.

-А чего дальше-то? – попыталась тянуть время черноглазая девица.

-Я повторять больше не буду, а отведу тебя в отделение и допрошу по всем правилам, и ночь ты проведёшь в «обезьяннике». Хочешь? Так какой этаж?

-Десятый. – Злости в её глазах могло хватить на десятерых.

Пименов поднял голову и внимательно вгляделся в открытые в большинстве своём окна прямоугольного «человейника». Жара спадала. В надвигающихся сумерках чувствовалось напряжение и тревога. Или это только так казалось?

-Дергач, - окликнул он ему полицейского дознавателя, входившего в его следственно-оперативную группу. – Пройдись по квартирам этого подъезда и опроси жильцов. Всё, как всегда – ты же понимаешь.

-Понимаю.

-Полицию вызвали соседи, я ничего не видела, - глухо и невнятно пробурчала девица и отвернулась.

-Ваши документы.

-Они не со мной.

Ноздри у неё непроизвольно раздувались и сжимались, что явно говорило о пристрастии к наркотикам.

-Пошли в квартиру! - Жестко и требовательно приказал Пименов и крепко взял девушку за локоть.

-Это не моя квартира. Мы с Машей снимали студию, работая в хосписе неподалёку.

Майор с черноглазой девицей на лифте поднялись на десятый этаж. Вошли в длинный душный коридор, на обе стороны которого выходили двери квартир. Всё, как в общежитии. Девушка открыла дверь ключом. Взору майора открылись «прелести» малюсенькой 24-х метровой студии. В узком и коротком «пенале» прихожей слева была дверь в санузел, а справа стоял книжный шкаф, занятый отнюдь не книгами, а посудой. После полуметрового простенка слева открылось расширение. Это собственно и была главная комната, совмещавшая в себе гостиную, спальню, кабинет и кухню с электрической плитой, холодильником. Справа – платяной шкаф. Всю дальнюю от входной двери сторону занимало окно с дверью на балкон. Вдоль окна вытянулся вовсю длину диван. В центре - табуретки, два стула и низенький столик с немудрёной закуской и бутылками водки.

-Что праздновали? – спросил Пименов без единого намёка на иронию.

-Конец рабочего дня, - с издёвкой пробурчала черноглазая и подала майору российский паспорт.

-Дина Асхатовна Шалумова, - вслух прочитал Пименов и спросил кратко, - откуда?

-Из Азербайджана.

-Давно ли, и как познакомилась с Машей? Да, и найдите документы погибшей подруги.

Та недолго рылась в тумбочке. Видимо, паспорт требовался часто из-за постоянной смены работы, а также… Вот, в этом и предстояло разобраться.

- Мария Григорьевна Сартакова, - увидел Пименов и всмотрелся в фото, на нём была погибшая девушка. Он полистал документ: 31 год, замужем, двое детей, прописка в областном, крупном городе N.

-Как и где вы познакомились? – Повторил вопрос Пименов.

-На Ярославском вокзале в Москве год назад. Я искала подругу, чтобы выполнить условие владелицы студии: нас должно быть двое.

-Тебе нужна была провинциальная русская простушка, которой легко командовать?

Дина вновь сверкнула огненными глазами в сторону Пименова, но промолчала. Зато вся её гибкая фигурка в коротких шортах, призванных не скрывать интимные места, а подчёркивать их, выражала оскорблённую невинность.

-Чем вы целый год занимались? Где работали?

-В разных местах работали, а последнее время ухаживали за умирающими старухами в хосписе.

Она говорила по-русски чисто, без малейшего акцента.

-Давно в Москве?

-Да. Училась в институте стали и сплавов.

-Чтобы получить диплом и стать свободной птицей?

-Да, и что из этого? В России худо-бедно соблюдаются права человека.

Девица призывно, можно сказать, профессионально улыбнулась следователю. Она была красива: точёная фигурка, длинные, густые чёрные волосы, восточный тип лица с правильными чертами и крупными, чуть раскосыми глазами, ставшими модными в последнее время на различных конкурсах красоты. Лишь злость в глазах портила их, но она легко могла быть спрятана при наличии мало-мальских актёрских навыков. У стоявшей перед Пименовым молодой женщины они, несомненно, были.

Майору вспомнилась подобная девица, закончившая технический ВУЗ, но всё время учёбы не отходившая ночами от шеста в стриптиз-кафе. После выступлений часто обслуживала подвыпивших клиентов, частенько опустошая их портмоне. Ассоциативная память майора могла вытащить на свет Божий множество примеров, так или иначе связанных с происходящими на его глазах событиями. Таким, как эта закавказская девица, нужны были девушки со славянским типом лица. Они, начиная ту или иную аферу, подпускали славянских девиц в качестве «подсадной утки».

Подошел вскоре Дергач и подтвердил мысли Пименова. Следователь вышел с ним в коридор, плотно закрыв дверь.

-Тут целая азербайджанская диаспора квартирует. Они почти в половине квартир.

-Кто-то слышал крик падающего человека.

-Никто. Только жильцы первого этажа услыхали шум падения. Они-то и вызвали полицию.

-Они русские?

-Не знаю, но точно не кавказцы: у них светлые глаза.

-Пройдись, пожалуйста, по соседним подъездам. Хотя, не надо. Узнай, где находится управляющая жилищная компания, и возьми завтра списки всех жильцов.

-Вы вдвоём с Машей отмечали конец рабочего дня. Третьего не было? – Вернувшись в студию, Пименов продолжил опрос.

-Нет, нет! Никого не было! Но даже я не могу вам ничего путного сообщить. Я была в туалете за закрытой дверью, когда Маша упала с балкона.

Пименов понял, что из такой прожженной девицы ничего не вытянешь. Он догадался, почему эта пара девиц работала в хосписе. Славянка влезала в доверие той или иной старушке своей лаской и безукоризненной исполнительностью. Узнавала, есть ли у неё квартира, одинока ли она и обещала ей, что в случае возвращения старушки из хосписа домой, будет ухаживать за ней, как за родной бабушкой. Ведь позорно умирать в казённом заведении. Старушка возвращалась на место постоянного жительства, аферисты оформляли на Машу дарственную, а потом… Ясно, что было потом.

Пименов вышел на балкон. Застеклённые окна, размером с двери, были распахнуты. Противомоскитной сетки, полагающейся по стандарту, почему-то не было. На подоконнике и на полу никаких следов борьбы или драки. Странная история: молодой женщине, матери двух детей, младшей из которых было всего полтора года, вдруг надоело жить? Психологическая загадка? Или простая уголовщина?

-Сергей Иванович, - сказал Пименов в смартфон, - поднимитесь к нам. Десятый этаж, квартира 95.

Когда судмедэксперт вошёл в студию, Пименов приказал ему тщательным образом снять отпечатки пальцев со всех гладких предметов, в том числе и у девицы.

-Вы не имеете права брать отпечатки у иностранки.

-У тебя, дорогуша, два гражданства, а при нахождении на территории РФ, ты гражданка России, и с тобой мы можем делать всё, что предусмотрено законами РФ, - разъяснил Пименов, а на скулах его заиграли желваки.

Наконец-то он понял, чем ещё пахло от девушки и в комнате. Тонкий «аромат» уксуса. А это верная примета использования героина.

-Да, и ещё, - обратился он к эксперту, - проверь девицу и погибшую на предмет применения ими героина. Или другого наркотика.

Девица презрительно пожала голыми плечами, но протянула руку эксперту для снятия отпечатков…

3

Отпечатков «лишних» пальцев в студии у двух девиц было много. Нетрудно было догадаться, что данное жилище было «студией» терпимости. По своему опыту Пименов знал, что «расколоть» любую женщину невозможно, тем более, такую прожженную бестию. Женщины-преступницы никогда не идут в «сознанку», не то, что мужики. Внешнее наблюдение за Диной, установленное с вечера, результатов не дало. Скорее всего, она «легла на дно» и обрезала все контакты со своими одноплеменниками.

На утренней оперативке Пименов предложил провести ночную облаву в доме и снять со всех подозрительных иноземцев отпечатки пальцев. Однако полковник, начальник отдела, испугался сложностей и протестов от азербайджанской стороны. Он даже что-то говорил о международном скандале, который мог устроить посол независимого, как он сказал, государства. Расследование дела зашло в тупик, тем более, следов насилия обнаружено не было. Нетрудно было понять, что начальник хочет закрыть дело. Единственным положительным результатом оперативки стало решение передать дело в главное управление по контролю за оборотом наркотиков: в крови Дины какого только зелья не было обнаружено. Удивительный факт – погибшая наркотики не принимала, только спиртное.

Пименов после оперативки задержался в кабинете начальника.

-Товарищ полковник, - строго по уставу майор попросил разрешения обратиться к старшему по званию.

-Чего тебе, «националист»? - шутливо спросил полковник. Он жил по принципу: не знать ничего лишнего, только необходимое по службе, и потому успешно продвигался по служебной лестнице. И только выйдя в отставку, хотел позволить себе размышления на досуге, что морально, а что нет.

Однако Пименов ценился им и другим начальством за вдумчивое отношение к ведению дел и высокую их раскрываемость.

-Хочу докопаться до психологической стороны дела. Что могло толкнуть молодую женщину, мать двоих малых детей, убежать из семьи и ринуться во все тяжкие?

-Да, к сожалению, у нас нет «полиции нравов». А тебе это надо?!

-Ну, как же! У меня дети, а в последнее время много примеров вовлечения русских подростков в мусульманские джихадистские группировки. Я хотел бы найти родителей погибшей и разобраться в причинах её побега из семьи. Город, откуда она родом, в четырёх сотнях километрах от нас, а впереди суббота и воскресенье. Хочу даже на своей машине туда махнуть: голова отдохнет на водительском месте, да и хвалёную трассу М-12 хочется посмотреть. Оплатите за бензин, и – хорошо!

-Ну, что ж, валяй, - вальяжно разрешил полковник. - За два дня управишься?

-Без времени на дорогу, конечно управлюсь. Я подготовлю приказ?

-Твори, я подпишу!

4

Июньский день дышал зноем. На голубом небе ни облачка. От мягкого асфальта тротуаров и дорог удушливо наносило запахом мазута и ещё неких неизвестных нефтепродуктов. После свежего ветерка, врывавшегося в его машину на скорости 110 километров в час, запахи застойного городского воздуха показались особо противными и удушающими.

Майор Пименов остановился перед подъездом девятиэтажного многоквартирного дома. Нажал на кнопки домофона, высветившие цифру 24. После вызова мужской басовитый голос спросил раздраженно:

- Кто там?

-Следственный комитет! Откройте!

Поднимаясь в лифте на 6-ой этаж, Пименов вспомнил газетный заголовок, что этим летом у 130 тысяч российских лифтов заканчивается срок разрешённой службы. «Что делать?» - следователь привычно задал сам себе извечный русский вопрос. Он по такой же извечной традиции не требовал ответа.

Дверь открыл высокий, плечистый и худой мужчина лет 60-65-ти в шортах и белой, тщательно выглаженной рубашке. Лицо «украшала» седая, длинная, но весьма редкая бородёнка, просившая прикосновения ножниц. Влажные и такие же редкие неопределённого цвета волосы были, как у гимнастки, плотно стянуты на затылке резинкой. Оттого волосы казались приклеенными к угловатому черепу.

«Старый пижон», - с усмешкой, никак не отразившейся на лице, подумал следователь, заметив, что ноги у хозяина, видимо, больны: цвет ниже шорт отдаёт синевой. Пименов поднял руку с удостоверением на уровень глаз «старого пижона». Тот внимательно изучил его.

-Извините, Дмитрий Михайлович, но я записан на приём в медицинском центре и не могу Вам уделить много времени.

-Давайте, прежде всего, познакомимся.

-Григорий Петрович Малкин, - сообщил хозяин квартиры.

-Гриша, кто к нам пришёл? – из-за закрытой двери раздался несколько дребезжащий, но властный женский голос.

-Мама, мама, не волнуйтесь – это мой друг по работе.

«Единожды соврамши», - подумал Пименов, но вслух сказал:

-Мария Григорьевна Сартакова – ваша дочь?

-Да. А что с ней случилось?

Майор, даже прослужив в органах внутренних дел свыше десятка лет, никак не мог привыкнуть к жестоким словам о гибели.

-Она погибла.

-Господи Иисусе, я предполагал, что добром это не кончится, - мужчина в белой рубашке, казалось, безвольно опустился на небольшой диванчик в прихожей. Лицо его не выразило ни скорби, ни каких-либо других эмоций, присущих такому сообщению. Лишь пальцы мелко задрожали и сложились в привычную «щепоть».

– Как это случилось? – спросил отец погибшей после крестного знамения и невнятного бормотания под нос непонятных еле слышимых слов. И голос, и слова звучали как-то постно, как у священника в церкви.

-Вопросы задавать буду я, - ушёл от ответа Пименов, - А что собственно, не должно было кончиться добром?

-Её неожиданный побег из семьи.

Отец Марии замолчал, а потом решительно встал.

-У меня совсем нет времени. Я с трудом добился приёма у известного врача, - он показал рукой на ноги синеватого оттенка, - пока я хожу на приём, вы поговорите с матерью Марии. Хотя её мнение очень предвзято, но… Освободившись, я вам позвоню, но думаю, что бывшая моя жена всё вам лучше расскажет.

-Мне важно и ваше мнение.

-Тогда поговорим дорогой в клинику, - согласился хозяин, - мама, я ухожу, - крикнул он, открыв дверь в спальню.

Пименов увидел смятую постель, на которой возлежала старая женщина. Квартира была трёхкомнатной, с планировкой семидесятых годов прошлого века. Вход в спальню или в кабинет, как у кого, шёл из прихожей, а дверь в третью комнату открывалась из гостиной. Окна выходили на две стороны дома.

-Как это случилось? – повторил отец Марии, как только за ними закрылась дверь в квартиру.

-Ваша дочь или сама выбросилась с балкона, или ей помогли это сделать. Она упала с десятого этажа, у неё в двух местах оказался сломан позвоночник, к тому же она ударилась головой о стальной штакетник.

-Она не мучилась?

-Нет! Судмедэксперт утверждает, что смерть наступила в воздухе.

-Где это случилось?

-Позвольте вопросы задавать мне! – жестко напомнил Пименов, - тем более, вы утверждаете, что у вас мало времени. Кстати, я на машине и подброшу вас, куда скажете.

-Хорошо, хорошо!

-Мария была замужем?

-Да! Муж – Андрей и двое детей: сын Тё ма 4-х лет и годовалая дочка Лиля.

-Что же её заставило бросить мужа и детей и отправиться по чужим весям?

-Это и для меня загадка.

-Чтобы разгадать её, поговорим о вас.

-Дочь моя – взрослый человек и сама должна отвечать за свои поступки.

-Дочь вашу уже не спросишь. Поговорим о вас. Расскажите кратко о себе.

-Не буду же я рассказывать всю биографию. Задавайте вопросы вы. Я не знаю, что вас конкретно интересует.

-Вы священник?

-Да. Как вы догадались?

-Давайте оставим мои соображения при мне, - почти зарычал следователь. Благообразный мужик стал выводить его из себя. Он обладал какой-то исключительным умением не смотреть в глаза: вроде лицо обращено на тебя, но глаза смотрят куда-то вверх, в небо. Пименова такая манера у мужиков раздражала.

Они вышли из подъезда и Пименов повторно предложил, показав на легковушку:

-Я вас подброшу к медцентру. Показывайте дорогу и рассказывайте, как вы очутились в лоне церкви.

-Вот спасибо-то, - улыбаясь, поблагодарил отец Марии. – И…

-Итак, слушаю, - Пименов прервал поток предстоящих благодарностей.

-Вообще-то, я закончил радиофак политехнического института, - с гордостью заявил собеседник и даже напыжился от осознания своего превосходства. – Я со своей юной супругой, она младше меня на восемь лет, частенько ходили в церковь, что стояла рядом с нашим домом.

-В каком году вы поженились?

-В 1990-ом. Так вот, в те годы в храм ходили только бабушки, и на нас, видных, высоких и красивых молодых людей местный священник и паства обращали внимание. В один момент мы разговорились, и, узнав, что я радиоинженер, я тогда работал по направлению на радиозаводе, они попросили меня отремонтировать церковные динамики. Я успешно выполнил просьбу.

-Вас отец приучил к работе руками?

-Нет, я воспитывался без отца. Мама отдала меня в радиокружок дворца пионеров.

-Что случилось с отцом?

-Не знаю. Когда мне ещё не было и года, мама забрала меня и ушла к своим родителям. Потом она постоянно говорила, что мой отец – очень плохой человек.

«Прогресс», - с грустью подумал Пименов, - бабушка ушла из семьи, забрав ребёнка, а Мария, внучка, уже бросила мужа вместе с детьми».

-Вы отремонтировали динамики, а дальше?

- Да, я их ремонтировал не в одном только храме, а в нескольких. Кроме всего прочего, у меня хорошо подвешен язык, и обо мне доложили епископу, Владыке. Тот пожелал со мною встретиться. Очевидно, я произвёл на него отличное впечатление. Владыка предложил мне стать священником. В начале 90-ых перед РПЦ стояла задача увеличения числа служителей и прихожан. Радиозавод, где я работал, разваливался, и я после долгих раздумий согласился. После двухмесячной подготовки меня рукоположили в диаконы, а через год в иереи. Я говорил очень мудрые проповеди.

«От скромности, ты, милай друг, не умрешь», - иронично подумал Пименов и отвернулся от рассказчика, чтобы скрыть невольную улыбку.

-В год, когда я стал иереем, у нас родилась первая дочь Маша. Через два года и вторая дочь Даша. Жена, выскочив за меня в 18 лет, высшего образования не имела, тем более, была из простой деревенской семьи, волею судеб оказавшаяся в областном центре. Моя мама, заместитель директора средней школы, считала её неровней мне. Отговаривала в своё время от женитьбы, сватала мне других девушек. Все мы, пятеро, жили в малогабаритной квартире мамы. Было тесно в 30-ти квадратных метрах. Когда Маше было 10 лет, мы развелись.

Пименов внимательно слушал и анализировал сказанное. Известны были ему частые случаи, когда у женщин, школьных завучей, сыновья - неудачники в семейной жизни. Сапожники без сапог, воспитательницы терпят неудачи в воспитании своих детей. Известная проблема.

-Я подъехал, - выдохнул с облегчением отец Маши.

-Продиктуйте мне адрес вашей бывшей жены.

- Тут недалеко, записывайте…

5

Здесь в домофоне не прозвучало ни единого вопроса. Оживлённое, моложавое лицо симпатичной брюнетки, примерно тех же лет, что и Пименов, тут же померкло при виде на пороге незнакомого мужчины, даже не успевшего сказать, кто он и откуда.

-С Машей случилось что-то плохое?

-Да! Вы её мать? – Пименов говорил резко и односложно.

-Она жива? - С замиранием сердца и застывшей во взгляде надеждой спросила мать.

-Нет!

-Боже мой! – слёзы неудержимо побежали из её глаз.

-Я войду? – не дожидаясь ответа, Пименов прошёл на кухню и налил в фаянсовую кружку воду.

Молча, подал. Но женщина отвела его руку в сторону. По всему чувствовалась глубина её скорби.

-Вам надо, вероятно, задать мне вопросы? – женщина кухонным полотенцем вытерла лицо и высморкалась. – Извините. Присаживайтесь! - И она показала на видавший виды стул. Пименов медленно опустился на него, рассохшаяся конструкция застонала, как живая. Вдруг откуда не возьмись в кухне появилась дымчато-рыже-серая пушистая кошка. То, что это была кошка, а не кот, Пименов определил по трём цветам её шерсти. Она села на пол возле ног следователя и вопросительно уставилась на него, спрашивая: «Ты кто? Откуда? Зачем здесь?»

-Не буду скрывать: у нас две версии: то ли ваша дочь совершила самоубийство, то ли ей помогли. Меня интересует, что могло послужить такому жестокому счёту с жизнью 30-тилетней женщины, как ваша дочь? Я, на ходу, уже переговорил с её отцом, но картина мне не до конца ясна.

-Спрашивайте, - единственное слово с трудом выползло из помертвелых губ.

В моложавой женщине чувствовалась достойная простота, которая передаётся по наследству вместе с умением прямо и с уважением смотреть на собеседника.

-Ваше имя, отчество?

-Наталья Владимировна Снежина.

-Фамилия по мужу?

-Нет, я после развода вернула себе девичью фамилию.

«Во, как надоел тебе муж», - молнией пронеслась мысль. «А ведь смена фамилии стоит усилий и не малых».

-Где вы работаете?

-В городской администрации. В жилищной инспекции.

-Зарплата, скорее всего, невелика?

-Точнее сказать, мала. Но мне, оставшейся одной, хватает. Вторая дочь вышла замуж и уехала. Я была глупенькой девчонкой, только окончившей школу, когда выскочила за Николая, который поначалу показался мне крепкой, надёжной стеной, а за ней будет нам спокойно и уютно. Он был старше меня на восемь лет. И знать - не знала, как могут зависеть парни от воли матери.

-Маменькин сынок?

-Да, что-то вроде этого. Нахлебалась я горюшка, живя в одной квартире со свекровью, да ещё такой властной и безжалостной. Она меня не считала за человека. Так, какой-то забавный зверёк, сексуальная игрушка для её сынка, а для неё домработница без содержания.

Пименов заёрзал, и стул заохал в ответ. Майор твёрдо знал, что женщины любят, когда муж надёжен, крепок и готовы поступиться многим ради этого. В противном случае…

Слёзы на глазах Натальи высохли, но говорила она без злобы. На живом лице всё сказанное ею отражалось, как в зеркале. Мягкость, беззлобность, видимо, были частью её характера. Многое она пережила, и всё пережитое в ней перекипело, а часть обид испарилась бесследно. Но ей ещё предстоит много и безутешно страдать, вспоминая рано ушедшую дочь.

-Никакой специальности сначала у меня не было. Пошла в детский сад работать няней, а потом повысили до воспитательницы. В городе закрыли десятки детских садиков, будто власть решила, что российские женщины не должны рожать. Их переоборудовали в какие-то жилищные конторы, в техникумы, а то и в филиалы института образования. Но даже, несмотря на трудности с устройством детей в садики, мне Машу, родившуюся после четырёх лет брака, не доверили. Свекровь устроила её в садик при своей конторе. Были тогда ещё живы ведомственные детские учреждения. И чувствую, как Маша, совсем ещё малолетка, начинает отдаляться от меня: не слушается, грубит мне, на вопросы: «Почему?» - не отвечает, стоит бука-букой. Через два года я вторую дочь родила. Как-то до Маши руки не доходили: всё внимание на маленькую Дашеньку. Маша стала ревновать, и слышу, как свекровь наговаривает Маше всякие глупости на меня. Не любила свекровь меня – это точно, но зачем душу ребёнка портить? Я этого не пойму никогда. Я к Николаю. А он – потерпи, всё образуется. Потом крепко встал на сторону матери! Однажды, когда я возразила свекрови по несущественному поводу, то она подняла крик, что на неё нападают. Не разобравшись, Николай набросился на меня, ударил по лицу, свалил с ног и прижал лицо моё к полу. Называл дурой, грозился отправить меня в психушку, где меня закормят таблетками, и я помру. Я спрашивала Машу: «Чем я тебе не угождаю?» А она отвечает совсем по-детски - ну правильно: Маше не было ещё и 10 лет, что я кормлю её всухомятку. Семейный бюджет у нас не был общим, каждый трясся над своей заработанной копейкой. Свекровь к тому времени ушла на пенсию, и, понятное дело, Николай с матерью скооперировался, перестал мне помогать. Стал готовиться к поступлению в Сергиево-Посадскую семинарию, мечтал о повышении по церковной линии. Уже не служил в храмах, а был, по сути, чиновником в епархии.

Наталья ещё долго рассказывала о разменах квартир, о съездах-разъездах, о своих обидах, о поступлении в университет, видимо, в пику свекрови и мужу, чтобы доказать, что она не шита чёрными нитками. «Вот уж воистину: все семьи счастливы одинаково, а несчастны по-разному», - эта мысль сверлила сознание Пименова во время всей беседы.  

-Вы долго впятером жили в одной квартире у свекрови?

-Да. Но теснота не существенна, если жить не в обиде. Помните такую поговорку?  

-Разумеется, - тепло отозвался Пименов.

Мать погибшей внушала ему доверие, не то, что её бывший муж, умело отводящий взгляд. «В РПЦ тоже разные люди встречаются, - подумалось Пименову, - как везде».

-Когда лопнул ваш брак? Вы, наверное, венчались?

-Да! Маше тогда было 10 лет. Разойтись было не просто: нужно было благословение Владыки.

-И вы его добились?

-Уговорила, хотя стоило это мне немало нервов и времени. Виновницей развода считалась я, потому отношение ко мне было предвзятое. На суде мирском Маша заявила, что не хочет жить со мной, а хочет жить с папой и бабушкой.

-Вот давайте о ней подробнее.

-Сейчас принято ругать время. Детей, родившихся в лихие 90-е годы, общепринято называть «потерянным поколением» по аналогии с определением Хемингуэя. Поколение игрек. То время действительно было сложным, не мне Вам рассказывать. Тогда все вынужденно забыли о коллективизме, об идеологии, а думали только о себе. О том, как выжить, как накормить детей. Тревоги матери по материальным поводам: кормление, одежда, отражались на детях. До отрочества дети воспринимают только то, что видят. Словесные внушения им почти недоступны. Маша и Даша видели и запоминали, откровенно говоря, неприятные картины ссор между мной и мужем. Они не привыкли к близости и теплоте, но всё же одна, младшая, встала на мою сторону, а Маша на сторону отца и бабушки. Потому никого не хочу винить, во многом виновата я. Выросла Маша эгоисткой, не чувствительной к чужой боли, не сострадающей, в частности, к родной матери. И при этом эгоизм был разрушительным и для неё, а это я не сразу поняла. Есть такое понятие «ленивое сердце», когда человек не способен полюбить другого человека. Но при этом, не любя других, он или она становятся постепенно равнодушными и к себе. Такие люди перестают быть эгоистами в прямом смысле: они не любят даже и себя.

Женщина помолчала, переживая сказанное, и собираясь с мыслями. Порой философские обобщения совершаются спонтанно во время разговора, требующего напряжения духовных сил. Кошка вскочила с пола и прыгнула на колени хозяйки.

-А-а. Муська! Моя милая!

Руки женщины привычно принялись гладить кошку по голове и хребту. А та опять уставилась на Пименова. С колен хозяйки Муське было удобнее смотреть на неожиданного гостя.

-Вот, моя теперешняя отрада, - Наталья кивнула на кошку и продолжила свою исповедь, - нельзя исключать отрицательное влияние свекрови, но мне как-то надо было найти противоядие её тлетворному влиянию. Ведь вторая дочь совсем не такая. Конечно, можно свалить всё на генетику: одна пошла в незнамо кого, другая – в проезжего молодца что ли? В младенчестве Маша была гиперактивной, неспокойной, а, повзрослев, превратилась в полную противоположность – равнодушного, подверженного чужому влиянию и внушению, безэмоционального подростка-дичка, а потом в такую же девушку.

- У самой Маши было уже два ребёнка? По любви ли она вышла замуж?

-Этот вопрос и меня мучит всё время. Чужая душа, даже дочери, те ещё потёмки. Ещё раз повторю, что не оправдываюсь, но, видимо, воздух в России стал другим что ли, когда появляются такие апатичные дети, как моя Маша. Примеров, может быть, единицы подобных, но похожих сейчас тыщи, когда выходят замуж или женятся просто по многовековой привычке «так надо», «так делают многие». Не вышла замуж – значит, по мнению других или некрасива, или глупа как пробка, или слишком высокомерна и разборчива. И детей рожают по привычке, хотя они им в тягость, мешают «жить». Одна моя знакомая развелась с мужем потому, что тот ничего не делал по дому и не занимался с сыном. Придёт с работы и сразу садится за компьютер. Не отходя от него, сидит до ночи. Сын тормошит его: «Папа, папа, поиграй со мной!». Отец: « Подожди, сынок! Я сейчас!» И это «щас» тянется десятки часов. У другой знакомой сыну за сорок, а он вообще (а, может, слава Богу) не женат. Мать его говорит, что женат он на компьютере. У третьей знакомой дочь замужем за великовозрастным, но с детским сознанием игроком в компьютерные «стрелялки» и «танки». Эта пара вообще прозевали сына: не подрезали вовремя «уздечку» под языком. Знаете что это такое?

-Знаю, - Пименов не мог сдержать улыбку от такого проверочного вопроса.

-Потому он поздно стал говорить и соответственно умственно развиваться. Теперь ему восемь лет, а он с диагнозом «аутизм» всё ещё в специализированном садике. Школ же сейчас для умственно отсталых детей, как были в СССР, теперь нет. Такие дети идут в обычную школу, а там их встречают насмешками, если не сказать больше. Учителя только на них обращают внимание, и потому качество образования для других одноклассников сильно страдает… Андрей, муж Маши, был другой, настоящий мужик. Родом он из маленького моногорода на севере области. Крепкий, надёжный, рукодельный. С активной жизненной позицией, как принято сейчас говорить: занимался спортом, играл на аккордеоне, даже Дедом Морозом бывал на новогодних праздниках. Всё чаще думаю, что в миллионном городе трудно воспитать настоящего мужчину. И, казалось бы, чего ещё желать Маше? То ли она ущербность некую чувствовала перед ним?

Она говорила гладко, несмотря на внутреннюю боль. Пименов мог дополнить слова матери погибшей своими знаниями, как у родителей примерно его возраста, есть одинокие сыновья-трутни, живущие за счёт отца с матерью до их ухода в мир иной. Они сидят день и ночь за компьютерами и называются блогерами. Они свободны от обязанностей трудиться на общество, они редко покидают свою нору и не могут ладить с другими людьми, они точно знают, что тяготы совместной супружеской жизни почти никак не окупаются. Они «свободны» от всего, что и кто их окружает, и, прежде всего, от любви. И таких, мужиков, с позволения сказать, всё больше и больше.

-Маша окончила коммерческий институт с красным дипломом, - продолжала рассказывать Наталья, резко меняя направленность разговора. - Значит, не дура. Работала бухгалтером на крупном машиностроительном заводе. С Андреем познакомилась на какой-то вечеринке. Он был постарше её на пять лет. По её словам, она чувствовала, что Андрей не её суженый. Накануне свадьбы проплакала всю ночь. Сердце – вещун?! Не знаю я истинных причин, и оттого теряюсь и не могу объяснить её бегство от надёжного мужа и прекрасных детей. Призрачная свобода от семейной рутины? Может она чувствовала свою вторичность и ущербность перед мужем? Бросив своих детей-кровинушек на руки мужа, может она тщилась доказать: вот, попробуй без меня с ними справиться? Свободы захотелось? Свободы от обязанностей? Свобода от подчиненности? Эмансипация! Тогда выходит, что я кругом виновата. Боже мой, сколько ни живи, не разберёшься, чего ждать от людей, даже таких родных, как дочь.

Она опять заплакала. Кошка, лежавшая у неё на коленях, вскочила на ноги и прижалась к груди хозяйки, как бы пытаясь её утешить. Пименов не пытался успокоить мать. Он, молча, сидел, уставившись в окно, будто там проходило интересное спортивное мероприятие. Чтобы разрядить тяжёлую ситуацию, Пименов сказал:

-Был я как-то в оздоровительном детском лагере, что раньше назывались пионерскими. В советское время висели на доске объявлений «Права и обязанности юных пионеров». И сейчас висят, да только слово «обязанности» исчезло. Остались одни права!

-Да, это ужасно, когда у детей исчезают обязанности, - поддержала разговор Наталья. – Все мы, в том числе и родители, перед детьми вечные должники, а они – нет.

Пименов по нравственному настрою был с ней согласен.

-Истрепали слово «любовь», истаскали, - продолжила Наталья. - Мне же сейчас ближе и понятнее слово «жалость», которое некоторые умники клюют, считая, что жалость унижает личность. Ерунда! Враньё! Умственные закидоны! Настоящая жалость предусматривает, прежде всего, условие понимания чувств и желаний другого человека. Если можно так сказать, влезание в его шкуру. Вот, самый элементарный пример. Стоит в автобусном проходе громила-шкаф, а его надо обойти. Жалостливый человек сжался бы, повернулся бы бочком, а безжалостный сухарь стоит себе, как стоял. Ему на всех наплевать, он не хочет понять мучения пробирающегося к выходу. Вот этой жалости, ласки и теплоты, я ей не додала! – Горько подытожила мать.

-Эмпатией – это свойство называется.

Кошка вдруг вспрыгнула Пименову на колени. Он опустил ладонь ей на голову, и кошка, замурлыкав, затихла, согретая теплом руки.

-Добрый вы, оказывается, человек, - заметила Наталья. – Кошка вас оценила.

Пименову же вспомнились беседы с 80-тилетним отцом, у которого был ласковый кот, котором как-то зашёл разговор. Отец говорил:

-Каждое живое существо ищет теплоты, физической ли, моральной. Я не думаю, что коту страшно спать где-то одному, но он всегда ночью прыгает ко мне на кровать и укладывается среди ног. И всегда норовит прижаться к голому телу. Ему, видимо, важно почувствовать контакт с живым человеком. Все живые существа, кроме человека, не знают, что им придётся умереть. Человек - самое сложное и сильное существо на земле, потому что знает о своей смерти, но, тем не менее, живёт, не дрейфит, работает, рожает детей, даёт им дорогу в жизнь. И она продолжается, согретая теплом души и ладони. Не верь, сынок, советам врачей и психологов, что нельзя спать с ребёнком в одной постели. Дитя одиноко в этом большом и непонятном для него мире. Согрей его вечером своим телом, расскажи сказку или спой колыбельную. Он будет спать крепко-крепко и на всю жизнь запомнит твою теплоту. Надо воспитывать совесть – чувство понимания страданий другого человека. Но слово «совесть» в России почти совсем исчезло из оборота. Его заменили импортным словечком эмпатия.

-Вы брали маленькую Машу в свою постель? Рассказывали ей сказки на ночь? – под впечатлением своих мыслей спросил неожиданно Пименов свою собеседницу.

-Н-е-т, - запинаясь, прошептала Наталья. – Врачи не советовали, говорили, что дитя надо приучать к самостоятельности.

-Думаю, что с этих пор и начинается отчуждённость между родителями и детьми, - подытожил Пименов и обратил свой взгляд на фото в деревянной рамочке, стоявшей на телевизоре. – Можно взглянуть? – Спросил он.

-Пожалуйста!

-Давайте вместе рассмотрим. Я буду догадываться, а вы поправлять, если я ошибусь, - предложил Пименов. Итак, крайний слева – это муж Маши, а она стоит крайне правая. Так?

-Да! Фото отражает момент после крещения младшенькой дочери Маши. Меня на крещение не пригласили, - с глубокой горечью произнесла Наталья.

-На Маше лица нет. Взгляд её обращён внутрь себя. Будто не её ребёнка только что крестили. Она такая отрешенная в такой счастливый и ответственный день, что диву даёшься, да и стоит она особняком. Маша будто прощается с жизнью. Удивительно! Это другая бабушка? – Спросил Пименов, указывая на седую женщину в платочке с ребёнком на руках.

-Да, это мать Андрея.

-Маша после бегства как-то общалась с вами?

-Краткие СМС-ки по сотовому телефону и ничего более. Но два месяца тому назад она приезжала в родной город. Детей Андрей перевёз в свой городок, и там нашёл место работы. Он и его родители-пенсионеры охотно воспитывают ребят. Я пытаюсь наладить с ними отношения, но они плохо идут на контакт. Они мне не доверяют, - с горечью прошептала Наталья.

-Маша ездила к детям?

-Нет. Но, когда я с ней проезжала мимо садика, куда водили её старшего сына Мишу, она заплакала. Я предлагала ей остаться, но она отказалась.

-Я вам более жуткую историю расскажу. У нас на московском областном телевидении была молодая способная журналистка, прослывшая «звездой» экрана. Её материалы отличались «собственным информационным лицом» - так воздыхатели заумно характеризовали её заслуги. Она часто ездила в «горячие точки», в нулевые годы это была Чечня, и привозила оттуда яркие материалы. Там познакомилась с боевым офицером, за которого позже вышла замуж и родила ему двух сыновей. Однако «медные трубы» вскружили ей голову и пристрастили к спиртному. По пьяни нашла нового избранника, видимо, подобного себе, а офицера бросила с двумя пацанами. Вернулась в отчую квартиру. К тому времени отец её скончался, а мать, она была примерно нашего с вами возраста, вышла за другого. Отчима «звезда», назовём её Ксения, невзлюбила, по самой простой причине: он и мать осуждали Ксению за ветреность. И вот, как-то ей, пьяной, отчим сделал замечание, мать поддержала мужа, тогда Ксения схватила кухонный нож и опытными ударами, позаимствованными в Чечне, зарезала родную мать и бросилась на отчима. Тот, крепкий ещё мужик, обезоружил её, связал и вызвал милицию. Ксения, чёрная душа, не повинилась, а пыталась обвинить в убийстве отчима. Мне пришлось расследовать это дело и изрядно потрудиться, чтобы доказать виновность этой «звезды».

-Боже мой, какая жуть, - содрогнулась Наталья.

-Вы воспитывались в крепкой семье? – спросил без задней мысли Пименов, вспомнив слова священника, отца Маши, что Наталья из деревенской семьи. Он считал, что сельские браки гораздо крепче городских.

-Нет, - потупилась мать Маши, - я родилась от второго брака мамы. Она ныне покойная.

«Кругом разводы-сходы, - с разочарованием подумал Пименов, - а чему, собственно, удивляться, если на десять браков приходится восемь разводов. На глазах разваливаются семейные отношения на Руси святой. Вот в чём настоящая жуть!» Вслух же произнёс, чтобы закончить тяжёлый разговор, не приблизивший его ни каплю в решении вопроса: почему у нынешней молодёжи почти совсем исчезла совесть.

-Вам нужно поехать со мной по двум причинам. Первая – для опознания, вторая – для транспортировки тела погибшей. Тысяч двадцать рублей надо захватить с собой. По возможности я помогу вам в организации перевозки и оформления документов.

И для успокоения Натальи добавил:

- Учёные докопались, что на отсутствие эмпатии у человека влияют не только воспитание и общество, но и структура мозга. Учёные говорят, если в лобной извилине не хватает нейронов, то человек не способен проявлять сочувствие, преданность и благодарность.

-К чёрту таких учёных, - вдруг взорвалась Наталья, - они готовы объяснить и оправдать любое извращение. Гомосексуалисты и педофилы оказывается вовсе не извращенцы, а жертвы плохой работы мозжечка. Алкоголизм – это болезнь. Дети не любят книги – это болезнь, плохо читают до 10 лет – тоже болезнь. Надоели эти оправдания.

-Вы, однако, стали весьма самокритичны, хотя я с вами полностью согласен. – Пименов поднялся со скрипучего стула.

6

Пименов гнал свой седан Хэндай Акцент во всю мощь его стосильного мотора и пытался уйти от тяжёлых мыслей. Но они не автомобиль, они не материальны. Мысли влетали в голову и там застревали, как кинжал, воткнутый в деревянный стол. Ладно ещё, что не хватает нервных клеток в мозге, а, если вообще отсутствует эта самая лобная извилина? Что тогда? Люди озвереют? Но даже звери ради забавы или во гневе не убивают себе подобных по классу или отряду, а, тем более, нет у них самоубийств. Русский вопрос «Что делать?» - не имел, как всегда, ответа.

Наталья сидела на заднем сиденье, и лицо её напоминало гипсовую посмертную маску с провальными глазами. На неё жутко было смотреть.

7.02.2025г.