Старая полная женщина стоит во дворе у натянутых меж берез веревок, на которые только что повесила выстиранные половики, коврики, тканевые покрывала, занавеси и еще что-то немудреное, но редко стираемое.
Она с великим трудом выпрямилась, прислушиваясь к скрипу своих суставов. Немигающий взгляд прикован к завораживающим струйкам воды, бегущим из еле отжатого, мокрого тряпья. Она довольна: наконец-то решилась и постирала эти тяжелые вещи. Дело сделано. Будет чисто! Гримаса удовлетворения расплывается на ее одутловатом лице.
Но как тяжело! Эта стирка — как созидание. А жизнь — подвиг, когда еле передвигаются ноги, обутые даже летом в теплые суконные сапоги; когда мало денег на еду и нет лекарств, чтоб не скрипели суставы. Какой там смысл жизни, какие идеи, какой президент, какое общество? Главное — жить. Видеть бездонное синее небо, зеленую траву, серые струйки воды, ощущать теплый воздух, ласкать нестареющую душу в девичьих воспоминаниях.
Всё в прошлом?!
«Это моя последняя генеральная стирка»,— читается на лице старухи, и по-детски беспомощная улыбка освещает ее усталые морщины.