Михаил Чижов

У меня был друг Юрка. Он появился в нашей школе, когда я учился в 9 классе. Его отец был военным, вышедшим в отставку после 20-летней службы. Приехали они из Германии, где Юрка родился. Он прекрасно знал немецкий язык, который, наряду с физкультурой, были единственными предметами, с любовью им посещаемые. Давно и не нами замечено: мы любим то, что знаем и умеем.

У него было добродушное лицо, нос картошкой от бесконечных попаданий в него мячом, он был гандбольным вратарем еще со времени жизни в ГДР и обладал отменной реакцией при внешней неторопливости. Нас сдружила общая любовь к спорту, мы по очереди ходили на соревнования, в которых участвовали, он — в гандболе, а я — в легкой атлетике или лыжных гонках. А кроме того, он владел уникальной вещью — цейсовским фотоаппаратом «Практика», которым мы фотографировали друг друга во время состязаний. Теперь, когда мне плохо, скучно или усталость наваливается неподъемным камнем, я открываю старенький альбом и приникаю к изумительному мигу неповторимой юности.

В то время учители наши сохраняли патриархальную привычку водить свои классы в театры, кино и на прочие культурные мероприятия. Как-то в зимние каникулы мы пошли в оперный театр на «Фауста» Шарля Гуно. Юрка с прохладцей наблюдал за страданиями и терзаниями Маргариты. Его внимание в то время занимала другая девушка, но как ни странно с тем же именем. Он и в театр-то пошел ради компании со мной, так как в то же время в соседней школе проходил так называемый районный вечер старшеклассников, на котором должна была блистать Юркина зазноба. После оперы я должен был за компанию с ним идти на вечер. А так мне не хотелось, потому что на следующий день предстояли лыжные гонки на первенство города.

Неприятности начались сразу же. Школьный бал был в разгаре, и нас долго не впускали, хотя мы и предъявили пригласительные билеты. Битый час не могли раздеться и пристроить пальто: гардеробщица куда-то запропастилась. Юрка проявил чудеса организаторских способностей и упросил, чтобы мы сложили пальто в каком-то кабинете. Ключ от него, конечно, не дали. Тяжелые предчувствия овладевали мной все более и более, к тому же Маргарита танцевала с другим парнем, и на Юрку страшно было смотреть.

— Слышь,— обратился он ко мне,— пригласи ее и поговори, что она думает о своем поведении.

Маргарита ни о чем не думала, ей просто было хорошо в лучах успеха. Ну а Юрка? Что ж Юрка? Не хуже и не лучше других! После танцев к нам подошел парень и предупредил, чтоб мы не обижали их девушек.

— Она ваша? — спросил Юрка, показывая на Риту.— Она из нашей школы.

— Ну и что? Ей понравилось у нас, ответил с вызовом парень.

Потом мы с Юркой долго искали злосчастный ключ, чтобы выручить нашу одежду. И когда мы оделись, в школе уже никого не было.

— Нас ждут,— сказал я и добавил: — Сейчас будет драка.

— Какая драка? — удивился Юрка.

— Не будь дураком,— оборвал я.— Главное — прорваться на улицу к людям, иначе они нас изметелят в пух и прах в школьном палисаднике.

Все случилось так, как я предполагал. В метрах пятидесяти, у ворот, стояла кучка парней, явно дожидавшаяся нас, но диагональная тропинка, ведущая к дыре в заборе, была пуста.

— За мной,— шепнул я и бросился изо всех сил по еще свободной «трассе».

В рядах ожидавших нас произошло смятение: одни побежали вдоль забора наперерез, но глубокий снег охладил их намерения, и часть вернулась, чтобы по чистой улице быстрее добраться до запасного выхода. «Нашим легче,— подумал я, по-звериному анализируя ситуацию,— разделились». Вылезших из снега и не успевших принять боевой строй мы смяли в один момент. Но впереди были другие «бойцы»,готовые к сражению.

И вдруг я оказался один: рядом не слышалось ни сопения, ни других Юркиных звуков. Обернулся — удар страшной силы обрушился мне на голову, но мозг не отключился, потому что невыполненной осталась задача: во что бы то ни стало добраться до дороги. Я махал кулаками, кто-то висел на мне, когда я вывалился на дорогу под колеса легковой автомашины.

Выскочил из нее огромный мужик, нападавшие заорали «Атас-с-с!» и бросились врассыпную. Помню отрывочно, как появился откуда-то Юрка, как меня усаживали в трамвай, как кто-то причитал надо мной, а когда подъезжали к дому, меня вырвало, и некто заметил: «Набрались ребята».

Наутро прибежал взволнованный тренер, посмотрел на мое разбитое лицо и процедил:

— Сволочи.

На Юркином лице не было ни царапины...

Через 20 лет наш класс отмечал круглую дату окончания школы. Когда уже выпили и огни в ресторане засверкали ярче, ко мне подошел одноклассник и попросил у меня от имени Юрки прощение.

— За что? — удивился я.

— Юрка, сказал, что сообразишь,—заметил посланец и удалился.

Я долго недвижно стоял, глядя ему вслед.