Человек — мерило всех достижений и неудач, лжи и правды, потрясений и спокойствия, законов и бесправия... Всего! Всего ныне известного и того, что станет изведанным в будущем. Разумом и чувствами человек, казалось бы, должен стремиться от простого к сложному и совершенному. Но, увы, так бывает далеко не всегда. Что-то или кто-то мешает, с кем-то или в чем-то не складывается, не получается...
И создаются миллиарды характеров, миллиарды взглядов, чувств, мыслей, нюансов опыта и взаимоотношений. Это мы, люди. Порой кровавые, как звери; беспощадные, как камни, летящие в спины безвинных прохожих; злые, как цепные псы; нежные в любовной неге и беспомощные, как младенцы, только что появившиеся на свет.
Долго можно продолжать этот список нечестивых и благочестивых качеств человека, наследуемых и приобретаемых им за сравнительно короткий промежуток жизни, еле видимый для бесконечной истории, им создаваемой. Казалось бы, подобное многообразие призвано породить лишь хаос и ничего другого. Кроме того, многое в жизни относительно.
Но нет, в обществе постоянно и незримо существует вектор внутреннего единства и массовой воли народов, определяющий поступательное развитие общества. Двигаясь в его направлении, люди создают или разрушают государства, участвуют в революциях или контрреволюциях. Нам ли не знать, что и как было в 1917 и 1991 годах. И может показаться, что только благодаря оборотистым людям, умело ухватившим этот вектор, меняется его направление.
Истина же, как всегда, находится посередине, и роль простых людей неоспорима.
Через 50 или 100 лет кто-то, глядя на наши могильные плиты, скажет: «Жили на стыке тысячелетий. Как интересно!» Каждый согласится, что не в этом достоинство жизни. Внутренний мир человека богаче и разнообразнее мира окружающего.
Я скромно пытаюсь заглянуть в этот мир, как в дом, и понять экологию его души. Дом может быть с приветливо раскрытыми дверями и окнами или глухой крепостью.
И если у читателя от сопричастности с моими мыслями появится улыбка на лице, от которой потеплеет в душе, значит, я нашел единомышленника и не зря черкал бумагу.
Некоторые читатели спрашивают о принадлежности моих миниатюр к тому или иному жанру. Я полагал бы, что не в этом суть. Но тем не менее направил некоторые свои образчики покойному ныне журналисту Ярославу Голованову. Он определил их как эссе и исторические хроники. Мне, скажу откровенно, это определение понравилось.
Большинство рассказов и очерков, созданных в разное время, несет на себе печать автобиографичности, но и только... Я всегда оставляю за собой возможность импровизации, даже в детских впечатлениях.
Откликнется ли сердце? Это остается за вами, дорогой читатель.
Автор