Бог дал мне большую родню. И по линии отца, и по линии матери у меня при трёх дядьках было по семь тёток. Богатство!
Ни одна из четырнадцати не разводилась.
У шестерых из них (по три в каждой линии) мужья погибли в Великой Отечественной войне, защищая Родину. Все шестеро сберегли первую любовь, в одиночку растили в труднейшее военное и послевоенное колхозное время детей, которые стали достойными гражданами любимого ими Советского Союза. Особенно удались сыновья, получившие все, как один, высшее образование и ставшие учёными, инженерами, офицерами, врачами.
Думается, что есть уже смысл и право говорить о какой-то исключительной породе, о хорошей генетике. И – да, и – нет! Да, потому что корневая, кондовая Русь, как нельзя лучше воплощённая в скромных и терпеливых смердах-крестьянах (христианах), возвысилась их трудом. В атмосфере всеобщего физического труда дети вбирали навыки к нему без принуждения, легко и с радостью. Лентяев, пьяниц, ябедников община (мiр) изгоняла из своих рядов, выполняя функции естественного отбора лучших, формируя особую крестьянскую культуру. Нет, потому что мощь коллектива, опираясь на заповеди Божьи, создавала общинную и личностную совесть, неделимую и общую для всех мирян. То есть община через труд брала на себя функции воспитателя, нивелирующего генетическую разноголосицу.
Каждая из тёток в той или иной степени повлияла на меня, внося посильную лепту в процесс моего становления, заложенный отцом и матерью. Они не были богаты, но встречали нас, племянников, с удивительной добротой и старомодной учтивостью, как своих сыновей. Мне тепло на душе от одного лишь малейшего воспоминания о них, крестьянках русской деревни, всё, на мой взгляд, умеющих делать, обо всём правильно рассуждающих. Да, как иначе, если из их семей вышли такие добры-молодцы и верные жены-дочери.
В них-то была и есть основа Руси.
Они ушли с этого света. В наилучший? Не знаю!
Когда я приезжаю в родные места отца, матери и тёток с дядьями, давно ушедших, в глаза бросаются роскошные дома «дачников», затянутые густой ряской пруды, заброшенные дома культуры. И нам ум самым естественным образом приходят слова Сергея Есенина, будто сказанные сегодня, сейчас, доверительно-сострадательным шепотом:
Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь,
Сенокос некошеный,
Лес да монастырь.
С потерей святой, трудовой и скромной деревенской жизни, с уходом таких вот тёток российский фундамент разрушился.
Январь 2020г.