На ключе нас ожидало столпотворение. В огромном заснеженном поле перед лесочком, из которого начинал свой бег благословенный источник, четыре пробитые бульдозерами колеи чернели от немыслимого количества машин. С пригорка, куда мы выскочили, свернув с трассы, глазу открылась удивительная картина, напоминающая панораму военного сражения. Повсюду суетились сотни людей, тащивших, словно снаряды, бидоны с крещенской водой, откапывающих застрявшие при разъезде в глубоком снегу машины, и просто бродящих после выпивки. Вдали же, почти у горизонта, стелился дым, но не от артподготовки, а от десятков мангалов, на которых румяные, кавказского вида молодцы в белых маскхалатах готовили груды плохо прожаренных шашлыков.
- Боже мой, - с острым разочарованием в голосе протянул я, - бой в Крыму, все в дыму – ничего не видно. А я-то думал: увижу тихое место и сотворю негромкую молитву перед купанием.
В уазике, в который мы пересели утром, чтобы проехать по бездорожью, засмеялись.
-Да, брат, народное гуляние. Крещение Господне, - с дурашливым пафосом воскликнул наш гид, местный житель. Ему было неловко оттого, что он заранее не предупредил нас о таком наплыве людей.
- Пап, они все верят в Бога? – удивленно спросил меня сын.
Приученному с младенческих лет набожной матерью к вере в Христа, мне хотелось бы в воспитательных целях ответить утвердительно. Но…
-К великому сожалению, не все. Далеко не все. Но купание в ледяной воде – это, это…, - я запнулся, подыскивая подходящий образ, - это как кулачный бой стенка на стенку, как всплеск русской удали молодецкой. Но этот пролог меня раздражает, - я кивнул на дымящее поле.
Сопровождающий предложил идти до купели пешком.
-Тут не далеко, - в голосе слышались примиряющие нотки.
У крытой небольшой купальни змеилась длинная очередь.
Я лет пять, как уверовал в силу купания в Крещенский день и купался в любую погоду и в любом водоёме. В Волге на пустом берегу, где ледяная корка, изъедена волной (зима была тёплая и река полностью не встала) до состояния тысячи острых ножей. Тогда я спускался и вылезал из воды, держась за канат, как за буксир. В мелком озере с болотистым вязким берегом (снег в ту зиму выпал только в феврале), что пока добрался босиком по жидкой грязи до воды, весь перемёрз, будто на дворе было минус тридцать.
Искупаться и не заболеть – это нечто из разряда спортивного азарта, переполняющего сердце во время легкоатлетического кросса или гонок на лыжах, или другого соревнования. Я твёрдо верил, что не заболею. Я просто не впускал в душу ни единого сомнения. И не заболевал!
Теперь я привёл на эту процедуру сына, чтобы он тоже обрёл веру, пусть не в Бога, но в этот особый день, когда раз в году без специальной подготовки можно ходить босиком по снегу или ледяной грязи, три раза окунаться в воду с температурой тающего льда без последствий для здоровья. Я хотел, чтобы он прочувствовал Божественную силу, мощность которой ни с чем и ни с кем не сравнима. Я зажёг двадцатилетнего сына, и его охватил такой же азарт, как меня.
После двухчасового ожидания мы попали внутрь. Ещё через минуту, чтобы не задерживать других, кое-как вытершись полотенцем, с трудом натягивали на сырое тело одежду.
-Ух, как здорово! – кричал мне сын, не сдерживая радости от совершённого действа. Я улыбался довольный.
На следующий год я с сыном опять купался на Крещенье. Но дальше как-то не случалось. Видимо, вера ещё не охватила его душу полностью, не заставила самого, без понуканий, принимать решение, как вести себя в праздник Крещенья. Я не принуждал. Однако надеюсь, что лет к пятидесяти может и вспыхнет в сыне огнь веры. Как когда-то во мне.
Купался я и в Иордане. Набрал священной водицы. После омовения мы с женой поднялись на невысокий, но крутой бережок и посмотрели на излучину узкой речки. Вода казалась ярко зелёной под ярким, жарким солнцем на ослепительно синем небе.
Вот уже пятнадцать лет иорданская вода в пластиковой бутылке чиста, как слеза, и свежа, как в роднике.
2020г.