Электронные средства связи 26 апреля 2020г. донесли до России печальную весть: на 80-десятом году жизни скончался Джульетто Кьеза. Один из вернейших друзей русского народа не только в Италии, но и во всём мире. Мало искренних защитников российских интересов на Западе, и каждая потеря особенно значима и скорбна.
После победы Советского Союза над фашистской Германией мир буквально боготворил русских победителей. Да, были у СССР помощники (США и Англия), были и другие народы, как в стране победительнице, так и у союзников, что принимали участие в мировой войне, но… Все в мире прекрасно понимали, что только русская нация, её крепость, единство и самоотверженность стали главными факторами Победы над нацизмом. Многие отдавали себе отчёт, что это была борьба двух идеологий: коммунистической и нацистской, в которой безоговорочно взяла верх человеколюбивая идея коммунизма. Потому-то даже в североатлантических странах несказанно укрепились коммунистические партии, особенно во Франции и Италии, хотя их по сути оккупировали англо-американские войска.
Молодой Джульетто Кьеза не только вобрал коммунистические идеи, но стал руководителем Федерации молодых коммунистов Италии. Высокая должность! Во Франции коммунистическая партия вот-вот должна была бы стать ведущей партией в парламенте, но… Двадцатый съезд КПСС (1956г.), на котором троцкист Хрущёв устроил побоище над памятью Иосифа Сталина, чьё имя ассоциировалось с Победой, подорвал все их усилия. Коммунистическое движением на Западе повсеместно затухло, а в XXI не осталось от него даже следа, как в западных странах, так и в самой России. Но некоторые западные коммунисты, пусть и ставшие либерал-демократами, сохранили любовь к России, к русским. Таков был и Джульетто Кьеза.
В 1980-2000 годах он был корреспондентом Итальянских газет «Унита» и «Ла Стампо» в Москве. Подружился лично с Михаилом Горбачёвым, что говорит об его отошедших от коммунизма взглядах. В ту пору он совместно с диссидентом Роем Медведевым написал две книги с характерными названиями. «Меняющийся СССР» и «Революция Горбачёва. Переход к демократии». Последнюю надо бы назвать по-другому: «Контрреволюция Горбачёва». По самой простой причине - это был возврат к буржуазному обществу, к предыдущей социально-общественной формации с классами и социальной несправедливостью. И, видимо, совсем ни странно, что Кьеза контрреволюционером считал Сталина, якобы, последовательно вычёркивающим ценности социализма и строившим тоталитарное государство. Кьеза не жил в России и не знал, что Сталин убирал из жизни всесилие партии, способной к быстрому загниванию, к партийному чванству, что и проявилось в 1991 году. Западные левацкие взгляды Кьезы затушевали картину происходящих перемен в СССР на стыке 80-х и 90-х годов. Потом были ещё его книги о России «Прощай Россия» (1998) и «Русская рулетка» (2000), в которых он признал, что Ельцин продал страну Западу.
Симпатия к Кьезе у меня появилась после его фильма «ZERO», в котором он аналитически взвешенно опровергает официальную версию причин обрушения высоток в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Я полностью на его стороне, так как был спустя два года в Нью-Йорке в Роквеллеровском центре. Он находится буквально в двадцати метрах от этих башен и ничуть не пострадал. Изумлению моему не было конца: как так? Ведь самолёты толкнули здания, а они не упали на соседние, а рассыпались в песок и пыль, осевшую на то же место, где стояли. Думается, что любой здравомыслящий человек не может этому поверить. Не поверил и Кьеза, рассуждая в фильме о термите, заложенном в опорных точках металлической конструкции «близнецов». Мне ли, химику, не понять, что термит (смесь закиси-окиси железа с алюминиевым порошком) легко поджигается с развитием температуры до 3500 градусов Цельсия, при которой металлическая основа растаяла, как снег весной.
Ну, да ладно. На той самой Ассамблее «Русского мира» в ноябре 2016 года мне посчастливилось поговорить с Джульетто Кьезой. Отправляясь на Ассамблею, в метро купил «Вечернюю Москву» и в ней увидел заметку. Она сообщала о церемонии награждения победителей литературного Бунинского конкурса в сфере публицистики. Международную премию вручили Кьезе с формулировкой «За выдающиеся заслуги в защите свободы слова и возвеличивания русской культуры, многолетнюю плодотворную литературную деятельность». Я тоже посылал на конкурс свою книгу-исследование жизни и творчества Константина Леонтьева и вошёл в короткий список, заняв девятое место.
Кьеза в элегантной чёрной тройке и ярком галстуке стоял возле рекламного стенда фонда «Русского мира» и задумчиво что-то рассматривал на нём. Я подошёл к нему, поздоровался и поздравил с присуждением Бунинской премии, упомянув, что я тоже участник конкурса и вошёл в шорт-лист. Он с интересом посмотрел на меня и взглядом пригласил к беседе.
-Вам хорошо знакомо творчество Ивана Бунина?
Кьеза отвечал по-русски достаточно чисто, смягчая согласные и нежно выговаривая гласные. Вопросы были тривиальными, ответы также. Потом я немного поговорил о событиях 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, упомянул о термите. Кьеза оживился и более доверительно смотрел на меня. Я рискнул:
-Как вы оцениваете роль России в украинских событиях? Не думаете ли вы, что русские могли быть более энергичными по присоединению Донбасса?
Кьеза отвечал уклончиво, с некоторой грустью в глазах и в голосе. Было понятно, что на откровенность мне, незнакомому человеку, нечего рассчитывать. Однако, одна фраза прозвучала достаточно откровенно:
-Россия продолжает заглядывать в рот американцам. Это не есть хорошо.
Известно, что Кьеза в мировой политике рассчитывал на Россию, как некогда на СССР, способную остановить крушение гуманизма на земле. В ней он хотел видеть некий заслон распространению западного морального безумия. Казалось, он понял тщетность своих надежд в этот приезд в Россию, и потому был грустен. Пришлось распрощаться.
Усталость и грусть Кьезы проявились во время панельной дискуссии, в которой он принимал участие. Своё выступление он ограничил несколькими незначащими фразами.
Тогда я посетовал про себя, что со мной нет книги, хорошо изданной в издательстве «Русская цивилизация». Такую не стыдно было бы подарить иностранцу. Увы! Мне часто не везёт в нужные моменты, которые имеют очень принципиальную особенность никогда не повторяться. Что может быть горше упущенных возможностей? Я, правда, потом успокоил себя, что вечно занятому Кьезе некогда будет читать мою книгу. Но всё же…
Старомодный в душе, я не привык и не умел быть назойливым. В век необузданного пиара и самовосхваления – это, конечно, существенный недостаток. Натуру не изменишь!