Мама как-то рассказала мне, подростку, незатейливую историю.
Отец её однажды сильно занемог. Попал под сильный ливень на покосе хлеба и промок до нитки, а наутро высокая температура и озноб.
-Время царское, какие там врачи. Лежит голова его на белой наволочке без движений, а вокруг неё словно нимб из чёрных смоляных волос бороды и волос, стриженных под «горшок». Принято было в ту пору так стричься крестьянам. День лежит, другой лежит. Ничего не говорит, еле дышит. Мы уж думали: помрёт. Много тогда смертей было. Сижу у железной кровати в изголовьях и тихо плачу. Вдруг тятя, - мама (да, и не только она) так звала отца, - очнулся, взглянул на меня, улыбнулся беспомощно и говорит: «Принеси, Нюша, яблоко мне. С той самой яблони, что я лечил», - мама примолкла, обуреваемая воспоминаниями.
-Что за яблоня? – спросил я в нетерпении.
-А дело было так, - продолжила мама. – Лет, наверное, семь, как посадил тятя яблоньку. Выросла она красавицей, но ни единого яблочка не давала. Тятя тогда и взялся за неё. Взял бурав, просверлил насквозь штамб и вбил в него плотно-наплотно ивовый клин. И этой весной яблонька зацвела и дала обильный урожай. С этой яблони тятя и попросил яблочко. И веришь ли: съел и тут же пошёл на поправку. Видимо, сон тятя увидел вещий, но не сказал какой – сколь я у него не пытала.
И всё, что делаем мы: взять хоть эту спасённую яблоньку, и что с нами делается – всё неслучайно, во всем есть явный и тайный смысл, - такими словами завершила мама свой эпизод из жизни.