Михаил Чижов

1

В СССР основа патриотизма была выражена словами песни: «…раньше думай о Родине, а потом о себе…». И хотя о Родине американцы думают не в первую очередь, но патриотами считаются наипервейшими в мире, потому что не позволяют себе малейших высказываний, хотя бы косвенным образом бросающих тень на свою страну. Пусть эта любовь к «отеческим гробам» имеет меркантильную подоснову (государство обеспечивает высокий уровень и качество жизни), но вольностей на эту тему американцы не допускают априори.

В недавнем интервью газете «В новом свете», выходящей в Америке и издающейся при участии «Московского комсомольца», знаменитый кинорежиссер, считающий себя русским (не буду называть его фамилии) сам себе задал вопрос: «Вот американцы – почему они так любят свою страну?» Послушайте, как он ответил: «Не потому что любят – и все тут. Просто они уже давно живут очень хорошо. Норвежцы будут драться за свою родину все поголовно – у них грамотно устроенная страна, они довольны своей жизнью и конституцией. А в России с этим ситуация сложная».

Непонятно, правда, с чем сложно: с жизнью, конституцией или богатством, но, впрочем, не это главное в этом странном монологе. Дорогой мой читатель, вы согласны с такой упрощенной и опрощенной оценкой патриотизма? Далее мысль подтверждается рассуждениями о том, как трудно стать патриотом бомжу или пенсионеру, живущему на 100долларов в месяц.

Как все просто! Будет плошка с чечевичной похлебкой полная, тогда, пожалуйста, буду любить Родину, а нет – не буду. По моему же понятию, пенсионер как раз патриотичен, а вот богатый Роман Абрамович вряд ли.

«В нас, - делится дальше кинорежиссер корреспонденту американской газеты, - с раннего детства внедрили, что мы должны  защищать Советский Союз, быть гордыми за свою страну. И это срабатывало».

Вот ведь какая чудовищная страна, что занималась воспитанием детей, бесплатно учила и лечила, в том числе и вас, господин ветеран Великой Отечественной войны, и помогла стать бесплатно кинорежиссером. Но учила, по Вашим словам, кругом искать врагов и шпионов и вырастила определенный тип бдительных людей с очень неправильной ориентацией.

Полноте, господин режиссер, вас «смотреть в лес» не отучила даже Великая война.

О «правильной» бдительности американцев, «стучащих» по поводу или без повода, я уже рассказывал. Но зачем же обманывать людей по поводу воспитания в школах Союза. Я учился в 50-60 годы, но не припомню ни одного случая, чтобы меня заставляли искать каких-то шпионов или врагов, или воспитывали в духе неприязни к другим народам. И я знаю на своих примерах, как хорошо встречали меня и в Литве, и в Латвии, приехавшего с добрыми чувствами и знанием истории этих стран.

Ну, ладно я, как автор, заинтересованное лицо. Но вот в той же газете интервью с немцем по рождению Владимиром фон Шлиппе, отец которого работал на СССР в послевоенные годы, и Володя в 1947 году поступил в 7-й класс поселковой советской школы. Корреспондент, но уже другой, честно признался в сарказме по поводу слов героя очерка о  чутких, внимательных, знающих учителях, о дружбе и взаимовыручке в классе. Корреспондент сказал, что у него от общения с другими собеседниками (читай предателями СССР) сложились такие  представления о советской школе, что хуже которой лишь тюрьма, где вместо соучеников – сокамерники, вместо преподавателей – надзиратели.

Вот так за дополнительный «хот-дог» позорят «бегуны» из России, русский народ и родину по рождению.

Почему патриотичные американцы с «правильной» бдительностью стыдятся вспоминать о недавних временах маккартизма и «охоты на ведьм», оказавшихся столь доступными в самой «демократичной» стране? Вы же, господин режиссер, легко охаиваете всех граждан России примерами давнего довоенного и военного прошлого. Скорее всего, американцы помнят о своих не очень приглядных временах с судами Линча и прочими прелестями «демократии», о которых я только что упоминал. Американцы стараются не вспоминать о них, не афишировать, не выносить сор из избы.

Продолжая анализ откровений режиссера, приведу совсем уж циничные слова: «А нам (кто имеется в виду: русские простые люди или высоколобые интеллигенты? – вопрос мой М.Ч.) куда деваться – приходится быть патриотами».

Пожалуйста, господин режиссер, пожалейте себя, не насилуйте свою, хотел сказать – душу, но споткнулся: есть ли она у него? И очень прошу, не надо за всех русских говорить. Почувствовав, видимо, что хватил через край, режиссер после нескольких фраз признается, что не может долго жить за границей, а любит жить в «этой» стране. Отличительной чертой всех моральных (речь идет о душе) предателей Родины является употребление слов «эта страна», когда речь идет о России. Это замечено не только мной.

Вот теперь поговорим о свободе творческого самовыражения, от недостатка которой страдала «продвинутая» интеллигенция СССР и убегала в США. Да, действительно, когда беглецы в своих произведениях «линчевали» СССР, потом Россию и русский народ, они были «свободны». Но стоило им только чуть-чуть «пройтись» по сырой доске американской демократии рубанком своего непредвзятого и глубокого мнения, как свобода для них заканчивалась, и о них забывали. Их третировали. Достаточно вспомнить Вермонтского сидельца А. И. Солженицына, которого стали вытеснять из «свободной» Америке после ряда честных высказываний.

2

Но лучше вспомнить менее известный и более современный пример, связанный с фильмом режиссера Филлипа Нойса «Тихий американец», снятого в 2001 году по одноименному роману Грэма Грина, на который я не раз ссылался. Он был запрещен неофициальной цензурой к показу из-за не патриотичности. «Опираясь» на отрицательную реакцию «пробных зрителей», (кто такие?)  после взрыва двух «близнецов» Центра Международной торговли в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, «независимая» пресса призвала отвергнуть фильм в целях сплочения и единства нации.

Знаете вы об этом, господин режиссер?

Чем же так противен американцам этот фильм, а точнее роман, написанный полвека назад?

В нем изображен молодой человек Олден Пайл, юный пуританин, личность благонравная во всех отношениях, неиспорченный идеалист высшей пробы с истинами, заученными в Гарварде. Он хочет воплотить их на практике, якобы выполняя задание «Агентства гуманитарной помощи». На самом деле он агент ЦРУ и проводит в середине 50-х годов провокационные взрывы в Сайгоне, в результате которых гибнут сотни мирных жителей.

Если же идеи Пайла не соответствуют взглядам других людей и реальной ситуации, которую он не способен понять в силу неопытности и отсутствия знаний, он подгоняет ситуацию под свою незыблемую идею. Пайл не способен видеть зло и воспринимать чужое горе и страдания. Он уверен, что ради создания демократического фронта, при котором наступит счастье, можно и нужно идти на любые жертвы невинных людей. Пайл после взрыва говорит:

- Конечно, сегодня все это было ужасно, Томас, но вот увидите, через неделю все забудется. Мы поможем родственникам убитых. 

- Кто это «мы»?

- Мы телеграфировали в Вашингтон. Нам дадут разрешение израсходовать часть наших средств».

Напомню, что речь идет о Вьетнаме, об освободительной войне вьетнамцев в начале 50-ых годов против французских колонизаторов. В эту войну вмешиваются США, найдя на территории Индокитая свои интересы. Как давно это было, но так похоже на сегодняшнюю политику США в Ираке: сначала разбомбим, уничтожим людей, а потом поможем родственникам деньгами. Так было в годы Второй мировой войны (безжалостные бомбардировки Дрездена и других немецких городов), так было с Хиросимой и Нагасаки.

Антипод Олдена Пайла в романе – английский журналист Томас Фаулер – начисто лишенный иллюзий, прожженный циник (внешне) и знаток политической расстановки сил, - воплощает в себе все то, что американцы решительно не принимают в европейцах, не говоря уж о русских. Вот, что думает Томас по поводу тактики правильного Пайла: «Двухсотфунтовая бомба не разбирает, для кого она предназначена. Сколько же надо убить полковников, когда создается «национально-демократический фронт», чтобы это могло оправдать убийство ребенка или просто рикши?».

И всё таки пайлы боятся проклятия потомков. Первого ноября 2007 года в Коламбусе, штат Огайо, в возрасте 92 лет скончался Пол Тиббетс – летчик, сбросивший атомную бомбу на Хиросиму, в которой сгорело в ядерном пламени 80 тысяч мирных жителей. За три года до смерти бригадный генерал дает интервью. И бодрится, и гордится тем, что совершил. Он перед бомбардировкой дает своему самолету (есть такая традиция у американских летчиков) имя своей матери Энола Гэй и при этом даже не чувствует того чудовищного несоответствия между предназначением матери, дающей жизнь, и самолетом с её именем, несущим смерть. Ещё более страшны его слова: «Она (мама – М.Ч.) до самой смерти гордилась выпавшей ей честью».

Именно в этом основное различие между американцами и русскими. Вдумайтесь: мать гордится тем, что самолет с её именем убил тысячи матерей. И не нужно никаких длинных философских рассуждений и обобщений черт характера и менталитета, чтобы понять разницу. То, что для русского дико, для американца – норма.

Тиббетс, оговариваясь, что не прикрывается высокими авторитетами, приводит слова президента Трумэна, сказанные ему перед бомбардировкой. «Никогда не испытывайте чувства вины. Это мое решение. Вы – солдат и у вас не было выбора». После этих слов вспоминается гитлеровское - «Фюрер думает за вас».

Тем не менее, и у пайлов и тиббетсов перед смертью просыпается совесть. Генерал завещал похоронить его без официальных церемоний и не устанавливать на могиле памятника с именем, чтобы «не дразнить после смерти своих недругов» (слова «героя»).