Михаил Чижов

Отклик на статью Станислава Смирнова

«Великий не мой»

Внимание мое в «Нижегородской правде» привлекла не столько верная статья Станислава Смирнова о Максиме Горьком «Великий не мой», сколько электронный форум, посвященный ей. Из горячей перепалки можно было узнать и о грамотности русских крестьян и о жестокости русского народа, и о том, кто такие подонки, а кто «вся мыслящая Россия», прочитать стихи Федора Тютчева (нет, не всем известные «в Россию можно только верить»), а другие, не менее яркие. Короче, бездна новых и истертых до дыр фактов. Приятно и понятно, что нижегородская интеллигенция начитана и по-прежнему, как 100 лет назад, гневлива, если её, словно кошку, гладят против шерсти.

Смею направить заметку свою прямо в газету, а не участвовать в форуме потому, что никто не подметил главного. И статья, и форум – это суть неоспоримые проявления той самой неизжитой до сих пор гражданской междоусобицы, впервые зазвучавшей в полный голос после Крымской войны 1853-1856 годов. Изучая биографию великого русского мыслителя и публициста Константина Николаевича Леонтьева, называемого с конца ХIХ века консерватором и реакционером, я лишний раз убедился, что Россия – страна невыученных уроков. В те стародавние времена были «оттепель» (термин, введенный Ф. Тютчевым, а вовсе не И.Эренбургом), гласность (с декабря 1855г.), перестройка, восстание в Польше за отделение от России, ярые споры революционных демократов (Н. Добролюбов, Н. Чернышевский) и консерваторов (князь В. Мещерский, Ф. Достоевский, К. Леонтьев). Как всё знакомо, не правда ли? Та, 150 летней давности перестройка, закончилась, как известно, убийством императора Александра II, горбачевская перестройка привела к развалу страны.

Между этими событиями, разделенными полутора веками, вместилось самое ужасное для России время террора, революций, гражданских войн. Но до сих пор нет гражданского мира в российском обществе! Нескончаемые споры о канонизации Николая II, профукавшего Россию, о Ленине в мавзолее, о роли Сталина в русской истории, о Горбачеве, получившем к 80-летию орден Андрея Первозванного с бриллиантами (за развал страны?), о мальчиках в «розовых штанишках», приватизировавших народное богатство – примеры гражданских нестыковок. Общество расколото на две тектонические плиты, активно смещающиеся относительно друг друга. Как известно такие разломы, как в геологии, так и в политике приводят к разрушительным последствиям!

И потому яростный спор о роли и месте Максима Горького, умеющего «шестерить» в русской литературе и общественной жизни, совсем не удивителен, так как статья С. Смирнова, словно весомая ноша, легла на одну из плит, уменьшая смещение. Находящиеся на другой плите, или платформе, заволновались и тут же приняли ответные меры по сохранению статус-кво. Сила и эффектность действия и противодействия зависят от уровня знаний, воспитания, политических пристрастий и, главное, патриотизма. Того самого, что разделяет людей на русофилов и русофобов. И различаются они не по любви или ненависти к русским, как этносу, а по степени пользы или вреда приносимыми их действиями России, как Отечеству. Ослабла Россия от террора, революций, перестроек, вывоза полезных ископаемых, развала сельского хозяйства, опрощения системы образования, значит, те, кто организовывает и проводит эти действия - русофобы. И, наоборот. Я знаю человека, который не считает день Победы в Великой Отечественной войне праздником и достижением советского народа. Это ли не русофоб?

Помните, как в начале ХIХ века спорили славянофилы и «западники», и чем закончился этот спор? И в нынешнем споре, как в гражданскую войну, сын на отца, отец на сына, брат на брата. Нет ничего удивительного в том, что полемика о Горьком свернула на личности.

Лексика, стиль Станислава Смирнова, не говоря уж о смысле изложенного, ярко характеризуют автора, как патриота земли русской, которому страшно за будущее России, если дела пойдут прежним ходом и в известном направлении. Оттого-то события исторического прошлого он оценивает с позиций вреда и пользы для государства российского, независимо какой окраски (красным или белым) оно было в тот или иной промежуток времени. Нетрудно догадаться, как относится автор к «героям-народовольцам», «бомбистам», перманентным революционерам, к Льву Троцкому и Егору Гайдару, к приватизации лихих 90-ых и к либералам ХХI века. Это у них, по словам К.Леонтьева, сказанным 130 лет назад: «всё смутно, все спутано, все бледно, всего понемногу. Система либерализма есть, в сущности, отсутствие всякой системы, она есть лишь отрицание всех крайностей, боязнь всего последовательного и всего выразительного. Эта-то неопределенность, эта растяжимость либеральных понятий и была главной причиной их успеха в нашем поверхностном и впечатлительном обществе».

Для Смирнова, я уверен, свобода и дисциплина – две стороны одной монеты, и если аверс или реверс её сотрутся, то она потеряет ценность и превратится в пригодную лишь для цыганского монисто частицу. По образному сравнению академика Ивана Павлова, первого нобелевского лауреата из русских, свобода – это возбуждение, а дисциплина – торможение. И потому постоянно восторженным оппонентам Смирнова никогда не понять его, спокойно и логично мыслящего патриота, согласного с выводами Вадима Кожинова. А они, как оселок, на котором легко определить: кто есть кто в современном мире.

И немного о М. Горьком. Выше я недаром употребил слово «шестерка», то есть он служил и вашим, и нашим. Всегда при отпетых врагах есть окружение из людей, одурманенных пропагандой, заблуждающихся, примкнувших чаще всего в силу неосознанности собственных пристрастий. Одним из окружения то Ленина, то против него, то Сталина был и Максим Горький.

Большая часть интеллигенции России радовалась успехам страны, столь ярко продемонстрированным на Всероссийской промышленной и художественной выставке 1896г. в Нижнем Новгороде. Виднейшие представители русской науки (Д.И.Менделеев, братья Бекетовы, В.В. Марковников, В.Г. Шухов и др.) восхищались достижениями, представленными в родном нам городе. Один лишь Максим Горький лепил о выставке чернуху на страницах «Нижегородского листка», совладельцем которой он был. Пришлось мне почитать подшивку этой газеты в ленинской библиотеке Нижнего Новгорода. Именно эта газета в каждом номере 1898 года раскручивала двухтомник Максима Горького по рублю за каждый том. Видимо, плохо расходились книги из-за дороговизны, так как один килограмм телятины можно было купить за 15 копеек(!), вилок капусты за 2,6 копейки, литр молока стоил 6 копеек. Зарплата сормовского рабочего составляла около 2 рублей в неделю.

И потому он, прежде всего, космополит, которому в силу этой напасти хочется наплевать в углы очень чистой, русской горницы. Эту черту Алёши Пешкова хорошо подметил один из спорщиков форума, приведя его воспоминания из повести «В людях». Еще раз вспомним К.Леонтьева: «Нам, русским, …придется утонуть и расплыться бесследно в безликом океане космополитизма». Читатель, наверное, помнит, как презираем человек, не помнящий своего родства.

Духовно здорового ребенка родительская порка лечит, направляет на путь истинный, а злого, гнилого – озлобляет на всю жизнь. Нечто подобное случилось и с мальчиком Алешей, но мы не будем разбираться в его подноготной. Это дело, скорее, Фрейда, нежели наше. Мы не будем разбирать характер мальчика, воспылавшего вековой злобой на родного деда Каширина, яркого представителя простого народа, а потом, повзрослев, перенесшего её (злобу) на всех русских.

Зинаида Гиппиус в своем «Петербургском дневнике» называет его «поборником евреев». Именно она впервые отметила страсть Горького к скупке драгоценностей у голодающей интеллигенции через доверенного еврея по имени Зиновий Гржебин. «Теперь он (Гржебин – примечание мое – М.Ч.) правая рука – главный фактор Горького. Вхож к нему во всякое время, достает ему по случаю разные «предметы искусства» - ведь Горький жадно скупает всякие вазы и эмали у презренных «буржуев», умирающих с голоду. Квартира Горького имеет вид музея – или лавки старьевщика, пожалуй: ведь горька участь Горького тут, мало он понимает в «предметах искусства», несмотря на всю охоту смертную».

Истина, как говорили древние, посередине. Давайте прислушаемся к ним. Эту срединную истину отчасти высказала та же Зинаида Гиппиус, в непредвзятости которой трудно усомниться: «Горького мы знали давно, лет двадцать, он даже бывал у нас во время войны. Но с Горьким мы не сходились никогда, странная чуждость разделяла нас. Даже его несомненный (выделено мой – М.Ч.) литературный талант, сильный и неровный, которым мы порою восхищались, не сближал нас с ним. Впрочем, окружение Горького, постоянная толпа ничтожных и корыстных льстецов, которых он около себя терпел, отталкивала от него очень многих. Эти льстецы обыкновенно даже не партийные люди, это просто литературные паразиты. Подобный «двор» - не редкость у русского писателя-самородка, имеющего громкий успех, если писатель притом слабохарактерен, некультурен и наивно-тщеславен».

Давайте, русофилы и русофобы, согласимся с этой характеристикой нашего земляка, русского писателя Максима Горького, и оставим его душу в покое. Да, он был велик и был наш (куда же деваться: земляк, русский), но имел массу отрицательных, не прощаемых человеческих качеств. Бог ему судья!

Одно несомненно, что не следует увеличивать трещину в современном гражданском обществе даже таким праведным и нужным на первый взгляд спором относительно личности и художественных дарований писателя М.Горького. Польза же от любого спора всегда есть; в данном случае мы узнали: кто есть кто в нашем окружении!

Статья опубликована на сайте Общественно-политической и деловая газета "Нижегородская Правда" .