| Содержание |
|---|
| «Звени, звени, златая Русь» |
| Страница 2 |
| Страница 3 |
| Страница 4 |
| Страница 5 |
| Все страницы |
На родине Сергея Есенина в день 120-летия со дня рождения
Село Константиново встретило нас солнцем, чистым безоблачным небом и сильным ветром, дующим откуда-то с верховьев Оки. Это было тем более удивительно, что с ночи моросил дождь, и мало оставалось надежд на хорошую погоду. Но она пришла, как пришли сюда, на родину Сергея Есенина, десятки тысяч людей из разных уголков России. Мы приехали из Нижнего Новгорода, другие из Орла, третьи из Москвы. Русь, которую так любил Сергей Есенин, всё еще необъятная душой и пространством, по-прежнему верна ему. И как ей не любить своего поэта, сказавшего:
«…я буду воспевать всем существом в поэте, шестую часть земли, с названием кратким Русь!»
И воспевал так, что народу было любо-дорого слышать прочувственные строки о себе: крестьянах, основе русской жизни, быте его, труде и нравах, душе, любви. До слёз трогали читателей стихи о живой, неповторимой природе, о живности, домашней и дикой – «братьях наших меньших», которых, как признавался Есенин, никогда не бил по голове. И пока жив будет русский человек, живым для него останется образ и творчество Сергея Есенина.
После трагичной и загадочной смерти поэта на его малую родину потянулись многочисленные почитатели его таланта. До Константинова от железнодорожной станции Дивово они шли 15 километров пешком по исключительно ровной местности. И нечто сакральным представлялся конец этой гладкости, заканчивавшейся крутым обрывом к Оке. Вот на этом-то обрыве и вдоль его раскинулись избы села Константинова.
«Село, значит, наше – Радово,
Дворов, почитай, два ста.
Тому, кто его оглядывал,
Приятственны наши места…»,
С такого вот рассказа возницы, начинается поэма Есенина «Анна Снегина». Под названием Радово скрыто родное село Константиново, в котором тоже две сотни домов. Да, и «приятственность» этих мест удивительна, и она лишний раз подчеркивает известную истину: не любили русские селиться, где и как попало. К красоте и шири рек тянулась их душа. Река Ока делает здесь огромную петлю, а где-то на горизонте другая петля, превратившаяся за сотни лет в старицу, потому-то ширь окской поймы увеличивается вдвое, втрое, - неизвестно во сколько раз. Вообще, Ока – одна из самых извилистых рек Европы, а здесь особенно, ведь именно левобережье её есть Мещёрская, знаменитая сторона.
Усталые пешие паломники заходили в дом Сергея Есенина, где их встречали мать поэта и сестры Екатерина и Александра, которые завели тетради для отзывов. В них можно найти тысячи пожеланий, чтобы в доме открыть музей поэта.
Трудно сказать, оставил ли такое пожелание Александр Солженицын, посетивший Константиново в бытность свою учителем в одном из сел Рязанской области. Скорее всего, нет, ибо записи (1958-1960) его в цикле «Крохотки» о родине Есенина весьма и весьма недоброжелательны. Прочитаем вместе: «В избе Есениных – убогие перегородки не до потолка, чуланчики, клетушки, даже комнатой не назовёшь ни одну. В огороде слепой сарайчик, да банька стояла прежде, сюда, в темень забирался Сергей и складывал первые стихи. За пряслами – обыкновенное польце. Я иду по деревне этой, каких много и много, где и сейчас все живущие заняты хлебом, наживой и честолюбием перед соседями, и волнуюсь: небесный огонь опалил эту окрестность, и ещё сегодня он обжигает мне щёки здесь». И это еще не вся «чернуха», вылитая Солженицыным на Константиново.
Да, Александр Исаевич, бедно и трудно жили русские крестьяне в неплодородной средней полосе России. И вам, родившемуся в Кисловодске в богатой семье, конечно, дико видеть эту скудость, чтобы воспеть её, нужна любовь к Родине, что вам недоступна. Да, перегородки в сельских домах были не до потолка вовсе не от жадности на пару досок, а, чтобы воздух равномерно прогревался по всему небольшому дому. Много тонкостей сельского быта недоступны уму горожанина.
Можно представить, как люто в душе ненавидели Есенина «культурные горожане»-современники, которых он, мужик, обошел в гениальности и известности, а, главное, заслужил немеркнущую любовь народа. О них и о нём (Солженицыне) говорил Есенин: «У собратьев моих нет чувства Родины во всем широком смысле этого слова, поэтому у них так и не согласовано всё. Поэтому они так и любят тот диссонанс, который впитали в себя с удушливыми парами шутовского кривляния ради самого кривляния» («Быт и искусство», отрывок из книги «Словесные орнаменты», 1921год).
В полном соответствии с веяниями времени наша автобусная группа из 27 человек раскололась на маленькие группки по интересам. Кто-то пошёл искать «славы» к свободному микрофону «Мой Есенин», другие потянулись к поэтическому микрофону, тоже свободному, но в очередь с девизом «Я ль виноват, что я поэт…» (поэты, всем известно, разные бывают), кто-то слушал молодежный камерный хор РГУ им. С.Есенина. Многое происходило почти одновременно по времени, так что желания разбегались, как глаза на вкусную еду. Тут и спектакли детского школьного театра «За окном, у ворот…» и взрослых поэтических «Я снова здесь…», «Тихая музыка», «Божья дудка», и подведение итогов интернет-викторины «Россия поклоняется Есенину», поэтического конкурса «По-осеннему шепчут листья…», и выступления ансамбля «Радуница», созданного из жителей села в 1985 году.
С 12 часов дня заработала центральная сцена. Сначала слух многочисленных зрителей радовал Губернаторский духовой оркестр Московской области, особенно хорош был соло-трубач, потом Государственный академический Рязанский русский народный хор им. Е.Попова.
В заключение, в 14-00, при огромном стечении народа Сергей Безруков, один из первых исполнителей роли С.Есенина на театральной сцене, представил музыкально-поэтический моноспектакль «Хулиган. Исповедь». Спектакль длился два часа. Голос актёр показался мне несколько надрывным, а, может быть, и усталым, как он сам. Ветер дул очень сильный, и, возможно, Сергей Безруков просто замёрз, так как лицо у него белело со сцены, как лист писчей бумаги.
Мы с приятелем пошли классическим путем, каким идут все паломники в новом для них месте. Купили в кассе общий билет на все мемориальные места музея-заповедника. Цена в 300 рублей поразила своей доступностью. Мы посетили выставочный центр с литературным музеем творческого пути поэта, усадьбу Лидии Кашиной – музей поэмы «Анна Снегина», церковь иконы Казанской Божьей Матери, где крестили «раба Божьего Сергея», дом священника И.Я. Смирнова, восстановленный в 2009году, земскую школу, где 4 года учился поэт, и отчий дом Сергея Есенина с хозяйственными постройками. Рядом с домом прекрасная скульптура поэта в полный рост, символизирующая возвращение поэта в дом после долгой разлуки.
Вот с отчего дома и началась вся история нынешнего замечательного музея-заповедника С.А.Есенина. Генеральный секретарь Союза советских писателей Александр Фадеев в 1947 году (4 декабря) письменно обратился к секретарю Рязанского обкома А.И.Марфину с просьбой выкупить за государственный счет у матери Сергея Есенина дом и организовать в нём избу-читальню с уголком-выставкой, посвящённой творчеству поэта. Письмо, кстати сказать, под грифом «Секретно» до сих пор хранится в рязанском партийном архиве. При этом шефство над избой-читальней, розыск и доставку литературы и материалов для выставки Союз писателей брал на себя. Кроме того, Фадеев рекомендовал Екатерину Александровну, сестру Есенина, в качестве начальника этой избы.
А в 1965 году, к памятной дате – 70-летию со дня рождения Есенина Совет Министров РСФСР (30.07.1965г.) постановил открыть на родине поэта мемориальный музей в качестве филиала Рязанского областного краеведческого музея. В сенях дома музея на 36 квадратных метрах разместили литературную выставку, посвященную его жизни и творчеству. Музей был открыт при великом стечении народа 2 октября 1965 года. Первую экскурсию по дому-музею провели сестры Сергея Есенина. Если в 1966 году музей посетили 20тыс.человек, то на следующий год в два раза больше, а после прокладки асфальтовой дороги до Константинова, число посетителей увеличилось до 200 тыс. человек и более.
С каждым годом музей расширялся. В 1969 году литературная экспозиция переехала в усадьбу Кашиной. В 1970 году музей стал самостоятельным Литературно-мемориальным музеем, а с 1984 года Правительство РСФСР постановило об учреждении Государственного музея-заповедника С.А.Есенина. Первым и самым долголетним (30 лет) его директором был Владимир Астахов, который получил два почетных неофициальных титула «патриарх есенинских мест» и «рязанский Гейченко».
Интересна история обустройства усадьбы Кашиной. У музея не было никаких документов на усадебный дом, но, благодаря случаю, Астахову удалось узнать адрес сына Лидии Кашиной и встретиться с ним в Москве. Как истинный интеллигент Георгий Николаевич Кашин заявил, что он против устройства в доме матери какой-либо экспозиции, и его мать, получившую блистательное образование и воспитание, нельзя ставить на один уровень с Есениным. Удивительная близорукость! И только после того, как Астахов объяснил ему, что благодаря мужику Есенину, известному во всем мире поэту, память о его матери только выиграет, Кашин сменил гнев на милость.
Узнали мы, что Лидия Кашина после национализации усадьбы уехала в Москву. Там она подружилась с Анной Сноу, и, видимо, Есенин как-то узнал об этом. Сноу – в переводе на русский - снег. Так обобщенный образ героини поэмы получил имя Анны Снегиной.
В горнице дома священника Ивана Смирнова за большим столом сидела пожилая женщина, бывшая экскурсовод, и очень запросто, без экскурсионной торопливости и инструктивной сдержанности, отвечала на любые вопросы, сыпавшиеся со всех сторон.
Кто-то спросил об истинной причине смерти Сергея Есенина. Она привела в пример два эпизода из жизни Татьяны Фёдоровны, матери поэта. Как-то к ней зашла односельчанка, собравшаяся в церковь, но Татьяна Федоровна болела и попросила поставить свечку на помин души Сергея. Подруга замялась, высказав сомнение, что за самоубийц свечку не ставят. На что мать заметила, что не сам он наложил на себя руки, что убили его. Не сомневайся мол, мое материнское сердце вещее. В другой раз она Мать Сергея говорила, что затравили его, вот и ушел он из жизни добровольно.
Вопрос об истинных причинах смерти великого поэта, как бы, пропитал всю современную есениноведческую литературу. К нему, так или иначе, возвращаешься мыслью и в Константинове, глядя на посмертные фотографии с рассеченной правой бровью. С этого вопроса начался наш день здесь. С утра мы зашли в книжный магазин, в а нем Виталий Безруков, отец актера Сергея Безрукова» подписывал свою переизданную книгу «Есенин. История разоблачения самого загадочного убийства века». В 2005 году по этой книге был снят одноименный фильм с Безруковым-сыном в главной роли. Я тоже купил эту книгу, и Безруков-отец надписал мне её.
Да, после опубликования пьесы «Страна негодяев» (1924), в которой Есенин создал нелицеприятный образ Чекистова-Троцкого, он приобрел в «демоне революции» личного и безжалостного врага. С этого момента, по команде свыше, началась травля Есенина, прежде всего, со стороны, так называемой «Российской ассоциации пролетарских писателей» (РАПП) во главе с критиком Леопольдом Авербахом, племянником Якова Свердлова. Он и его подручные называли Есенина «пьянью», «певцом кулачества и контрреволюции», «ненавистником пролетариата». Потом ОГПУ в 1924 году раскрутило дело «Ордена русских фашистов», и в документах по этому делу часто встречалась фамилия Есенина.
Травля была. Несомненно одно, в годы последовавшей затем коллективизации Есенин с его нежной любовью к крестьянам («Бедные, бедные крестьяне! Вы, наверное, стали некрасивыми…») был обречен.
Русь пока ещё звенит, и десятки тысяч любителей поэзии Сергея Есенина, отмечающие его 120 день рождения, лучшее тому доказательство.