Михаил Чижов

Мама и я отнесли заявление в милицию, но там сказали, что дело «дохлое». Хотя в то время воровства было немного, мы, разумеется, догадывались о безнадежности розыска. Но при желании можно горы свернуть.

Моя старшая сестра дружила в то время с капитаном мили­ции, молодым, энергичным парнем, выдвиженцем из райкома комсомола. Она возьми да и скажи ему однажды шутливо, что не слабо ли ему, известному «пинкертону», найти велосипед. И он нашел! Изобличил он парня-ворюгу полностью, а раму от велосипеда нашли аж в другом городе, куда тот с компаньонами продал запасные части.

Дело, как мелкое, передали участковому лейтенанту. Мать же этого дитяти-вора, моего ровесника, работала заведующей складом на молокозаводе и провела, видимо, с лейтенантом необходимые «беседы».

Лейтенант, ранее обличавший вора, вдруг стал уговаривать мою маму забрать заявление и не доводить дело до суда; про­сил, чтобы она не портила судьбу молодому человеку, вступа­ющему в жизнь, что его родители купят нам новый велосипед и еще чего-то.

Мама отвечала кратко:

—Не я ему порчу жизнь, а он сам себя губит, да и родите­ли его приложили руку. И почему, спрашивается, я должна покрывать вора? Почему должны страдать мои дети?

Мама моя была достаточно жестким человеком, когда дело касалось ее детей. Лейтенант бесился, сердился (60-й год — это не 99-й) и однажды пригласил нас обоих к себе.

—Сынок-то у вас стиляга,— неожиданно сказал он, посмот­рев на меня.— Вон и шея побрита.

Тогда вместо стрижки «бокс» или «полубокс» входила в моду «молодежная», когда затылок не выстригали до кожи, а остав­ляли волосы, подравниваемые бритвой.

—Вы что-то не то говорите, друг мой сердечный,— язви­тельному возмущению мамы не было предела.— И причем здесь мой сын, скажите, пожалуйста? Не он ли у себя украл велоси­пед? Иди,— устало сказала она мне после паузы.— Я с ним еще поговорю.

—Сынок, нет ничего более поганого в мире, чем наделе­ние властью никчемных, продажных людей. Ты видел, как они упиваются своим превосходством над простыми людьми? За­помни это на всю жизнь.

Через день нам привезли новый велосипед. Мама лишь обре­ченно вздохнула.

Через полгода, подломав сарай, у нас украли уже два вело­сипеда: мой и брата. Конечно, не нашли.

Тогда-то мой дядя, фронтовой летчик, не уклонявший свой истребитель от лобового огня немецких асов, сказал:

—Когда я вижу идущего мне навстречу милиционера, я перехожу на другую сторону улицы.