| Содержание |
|---|
| Братство |
| Страница 2 |
| Все страницы |
Есть на окраине города заброшенный последний приют, мало кому известный. На этом небольшом кладбище, стиснутом со всех сторон садоводческим товариществом, хоронили в годы Великой Отечественной войны солдат, умерших от ран в находящемся невдалеке госпитале. Пологий склон усыпан заросшими сорной травой холмиками без каких-либо мало-мальских символов памяти: ни крестов, ни надписей, ни оградок. Лишь на пяти из двух сотен могил сохранились кресты и еле заметные надписи. С трудом можно узнать, что хоронили здесь до 1943 года.
Посередине бывшего кладбища высится недостроенный бак для аварийного запаса воды, рядом остов киоска для планируемой продажи семян, саженцев и прочей садово-огородной премудрости; пересекают кладбище водопроводные трубы и тропинки, утоптанные безжалостной ногой человека, невзирая, что под ней: могильный холм или бугорок. Лишь березы, тополя и кусты черемухи знают, чьи кости сжимают их корни. Зимой заснеженная холмистость испещрена следами лыжников, и вьется по ней единственная тропа навещающих свое хозяйство садоводов. Яркое солнце весны быстро выделяет печальные холмики на заснеженном фоне, и назначение этого места трудно спутать с другим. Летом среди обильного травостоя лишь внимательный глаз способен отличить зерна от плевел. Осенью же, глядя, как низкое солнце скользит умирающими лучами уходящего дня по немногим крестам, затянутым паутиной в желтых листьях, запутавшихся в ней, хочется плакать.
Лишь одна могила выделяется из всех. Нет, не ухоженностью, таких здесь нет, а солидной обеспеченностью сохранности. Ограда полуметровой высоты обтянута поверху колючей проволокой, крест сварен из нержавеющих труб, табличка из легированной стали. Удивительно, как не гнушающиеся ничем «металлисты» проходят мимо такого «богатства». Внутри ограды — непролазная стена шиповника. Фамилия, имя, отчество и годы «1924—1942» аккуратно выведены какой-то удивительно прочной краской.
Восемнадцать лет было солдату.
За долгие годы, что я знаю это место, мне не довелось видеть здесь ни одного посетителя. Лишь однажды у этой могилы заметил я могучего старика с седой, окладистой бородой. Подошел, встал рядом. Старик поднял на меня размякшие от воспоминаний глаза и сказал:
— Дружок мой, фронтовой, здесь лежит. Помолчал. Потом стал рассказывать.