Михаил Чижов

Памятник в честь освобождения Москвы ополчением Минина и Пожарского напоминал узкую цилиндрическую часовню, только вершина его была увенчана не православным крестом, а государственным гербом. Круговой горельеф был, однако, хорош: здесь были и Минин, и Пожарский, и святитель Гермоген, призывающий к защите православной Руси.

На Красной площади, продуваемой насквозь сырым ветром из-за Москвы-реки, мы построились в колонну, и подошли к знаменитому памятнику Мартоса. Возле него уже стояли четыре солдата с двумя прекрасными венками из красных гвоздик с каймой из белых и алой лентой с белыми буквами посвящения героям нижегородского ополчения. При нашем подходе они выдвинулись из ограды памятника Минину и Пожарскому и встали впереди нас и присоединившихся к нам чиновникам из мэрии и представителей нижегородского землячества в Москве. Начальник караула взял под козырек, и наши лица посерьезнели и чуть-чуть осунулись, будто мы устали, пройдя пешком по воинскому пути вместе с Мининым и Пожарским. Воинский караул возложил два венка к подножию памятника, а потом мы следом за ними прошли к гранитному постаменту и каждый положил на него по две алых гвоздики. Вся процедура была скромна и в то же время очень торжественна. Порой ловишь себя на мысли, что чем меньше помпы, тем более результативен результат.

Какие-то лихие иностранцы, одетые в цирковые костюмы клоуна Олега Попова, грассируя и немыслимо ломая русские слова, спрашивали нас, кто мы и откуда. Видимо, они хотели похвастаться перед нами глубоким знанием русского языка и сделать нам презент своим интересом. Может быть, это были поляки, пришедшие посмотреть, как русские празднуют изгнание их предков из Москвы. Ведь в год (2005) утверждения 4 ноября государственным праздником польское правительство послало в Россию ноту, чтобы в названии праздника не было слов об изгнании польских интервентов.

Наша акция «Алтарь Отечества» стала, по сути, инициатором восстановления праздника Казанской иконы Божией Матери, введенного ещё царем Алексеем Михайловичем с 22 октября (по старому стилю) 1649 года в честь подвига Нижегородского ополчения. Либеральное наше правительство после 1991 года мучилось, не зная, что же делать с праздником Октябрьской революции днем 7 ноября. Отменять боялось, а называть его по-старому стеснялось. Вместо двух дней оставили только один и назвали его днем согласия и примирения. Кого с кем?  Либералов и коммунистов? – Оставалось это загадкой, что вызвало в народе волну насмешек и анекдотов. И вот в 2003 году после возложения цветов к памятнику Минину и Пожарскому участники акции «Алтарь Отечества» обратились к руководству нижегородского землячества в Москве и мэрии с идеей восстановления праздника в день Казанской иконы Божией Матери. Через год (16.12.04г.) Госдума РФ приняла поправки в федеральный закон «О днях воинской славы», одной из которых предусматривалось введение Дня народного единства. Кстати, новый красный день календаря содержит в себе ключевое слово из призыва Кузьмы Минина: «Купно за едино» («Вместе за одно»). Так возник и праздник, и название его.