Михаил Чижов

В качестве особого шика в разговоре между более или менее обеспеченными американками укоренилось манерничанье: слова растягиваются, произносятся с придыханием, а часть звуков в них проглатывается. Никого не хочу обижать, и совсем не полон я квасным патриотизмом, куликом, хвалящим свое болото, но первое определение, пришедшее на ум от американской скороговорки - «кошачья какофония». В ухо, прежде всего, лезут бесконечные «няу», «мяу», особенно, что касается дамского произношения.

Владимир Маяковский об американском языке:

«Язык Америки – это воображаемый язык Вавилонского столпотворения, с той лишь разницей, что там мешали языки, чтобы никто не понимал, а здесь мешают, чтоб понимали все. В результате из английского, скажем, языка получается язык, который понимают все нации, кроме англичан».

Русские и большинство европейских народов стремятся сберечь свой язык. Они считают его живым существом, передающим дух столетий и национальных черт характера. Рядовые американцы, новая нация, поплевывают, грубо говоря, на традиции. Они не хотят ощущать и передавать внутреннюю связь с английским языком. Здесь другие традиции, вспомним войну с Англией за независимость. Американцы изобрели бы 200 лет назад свой язык, в пику англичанам, но это непосильная задача даже для самоуверенных янки. Поэтому искажать и дополнять, при возможности, английский, язык поработителей, было, видимо, хорошим знаком. Богатые потомки пилигримов считают себя аристократической частью общества и сохраняют чистоту английского языка по возможности, чтобы отделить себя от плебса. Достаточно вспомнить роман Джека Лондона «Мартин Иден» и борьбу главного героя за аристократическое произношение.

Американский язык (я называю его так по упомянутым причинам) легко понимаем для всех живущих на обширной территории от Атлантического до Тихого океана. Это главное условие для объединения десятков народов, проживающих здесь. Здесь нет наречий и акцентов, как в Германии, где, например, существуют берлинский, саксонский, швабский. Такую усредненность языка можно, прежде всего, объяснить высокой мобильностью американцев. Они постоянно ищут, где больше заработок, как рыба ищет, где глубже, и странствуют по стране в поисках Эльдорадо. Главная заповедь свободного рынка «Где лучше купить, как больше продать» для них не пустой звук.

Сваты рассказывали, что за десять лет их жизни на улице из пяти таунхаузов (35 семей), жители их сменились полностью. «Летуны» в Америке приветствуются, а не осуждаются.

Официально в США есть второй государственный язык – испанский. Он очень распространен на территории, ранее принадлежащей Мексике. Практически это всё, что западнее реки Миссисипи.

Страны, разделенные одним общим языком, – примерно так оценил Оскар Уайльд языковую ситуацию в США и Великобритании. Немало одинаковых по написанию слов имеют в этих странах разное значение. Широко известен такой хрестоматийный пример из взаимоотношений союзников по антигитлеровской  коалиции в годы Второй мировой войны.

Английские генералы подготовили некий важный документ и сопроводили его припиской для скорейшего решения вопроса, употребив выражение to table it, что на британском английском означает «поставить на повестку дня». То есть рассмотреть срочно. Американцы очень удивились такому пояснению, так как тоже считали вопрос срочным, но по их понятию to table a paper означает не что иное, как «положить в долгий ящик». Разгорелся долгий спор по существу вопроса, пока обе стороны не убедились, что они одного и того же мнения.

Изучающие американский язык знают, какая путаница возникает со словом cant, которое в Англии произносится «каант». В Америке оно звучит «кээнт» с почти проглоченной t, исходя из чего абсолютно невозможно понять на слух, может ли собеседник что-то, о чем его просят, сделать или нет, так как can (могу) произносится по правилам «кэн», а cant (не могу) по-американски - «кээн». Вот и гадай после услышанного: может он (она) или не может, а переспрашивать … Сами знаете.

Уже упоминалась способность американцев доводить педантизмом и смертельной серьёзностью выполнение благого дела до абсурда. Английское слово man означает «человек» и «мужчина». Этот факт спокойно воспринимался столетиями, до тех пор пока американские феминистки не усмотрели в этом признак «сексизма»: чрезмерное преувеличение роли мужчин и, соответственно, нарушение прав женщин. Дело дошло до того, что одна дама из штата Нью-Йорк по фамилии Куперман, добилась официального разрешения поменять свою фамилию на Куперперсон (Cooperperson), чтобы ликвидировать ненавистное «мужское» начало в своей фамилии.

Процесс становления американского языка отнюдь не пущен на самотек, как это может показаться из предыдущих примеров. Существует организация с символичным названием – Американская ассоциация психологов (American psychological association) – выпускающая нуднейшие, длиннейшие правила для правильного пользования языком. Вероятно, с разрешения этой организации вышеназванная дама получила возможность поменять свою мужскую фамилию.

Почти со стопроцентной уверенностью можно сказать, что в американском языке практически нет слов, которые пишутся также, как слышатся. Возьмите, например, такое замечательное слово, как «пионер» (первопроходец), заимствованное английскими колонизаторами из французского, а потом и нами (русскими) после прочтения замечательного одноименного романа Фенимора Купера. Американцы, как впрочем и англичане, произнесут его «пайанир», хотя пишется оно «pioneer», во французском варианте - pionnier.

Или взять не очень приятное для русского слуха слово «приватизация», после известных событий иначе, как «прихватизацией», не понимаемое. В английский язык оно пришло из латинского privatus (частный) и стало писаться private, а произноситься «прайвит», но русские прочитали, как написано. Так возникло слово приватизация.

И таких слов, пришедших из английского, но читаемых полностью на латинский лад, в русском языке немало.

Помнится, еще мальчишкой, меня испугало отсутствие в английском языке уважительного обращения на «Вы». Как же я буду «тыкать» учителю, который старше меня вдвое или втрое? Фамильярность американцев в жизни перешла и в язык. YOU. ТЫ. И все тут друзья и кореши. Всё едино, кто перед тобой: желторотый малец, или убеленная сединой женщина. «Ты» как «вы», а «вы» как «ты».

В Европе переход с «Вы» на «ты» означает сближение, сравнимое с проявлением товарищеских, равных отношений. «Я с ним на «ты», - говорят русские, чтобы подчеркнуть доверительные отношения. Возникло даже крылатое выражение «Он с техникой на «ты», основанное на разнице восприятия личных местоимений. Каждый может вспомнить особое сердце- биение от «ты», впервые сказанного девушке.

Американцу такие «телячьи нежности» и тонкое различие между «ты» и «вы» абсолютно неведомы. Никаких других форм, компенсирующих отсутствие уважительного обращения, не существует. Скорее наоборот. Постоянно выпячивается имя без фамилии, да к тому же в уменьшительно-ласкательной форме. Не Ричард, а Дик. Не Джон, а Джонни. Того же требуют и от собеседника. Американцы гордятся этим, считая фактическое панибратство проявлением демократической открытости и радушия. Вот уж воистину: мягко стелют, да жестко спать.

Тем не менее, американцы русского происхождения  называют разговорный американский язык приставучим, которому очень легко обучаются дети. Потому в русскоязычных семьях не торопятся учить детей американскому языку, справедливо полагая, что он приходит сам собой из повседневного общения со сверстниками. Перед глазами примеры, когда девяти и десятилетние дети, не зная ни слова по-американски, приезжают в США и через десять лет не хотят говорить с родителями по-русски. Сложно, хотя в семье и звучит русская речь: отец и мать между собой всегда разговаривают на родном языке.

Это страшно! Нынешняя американизация русского языка означает только одно: с потерей родных слов мы потеряем и Родину, как теряют её внуки, живущие в США.