Михаил Чижов

Я обмираю (другого слова не найти) перед этой картиной, но не нахожу в ней даже намеков на грусть, хочется даже воскликнуть: «Вот то место, где я хотел бы уснуть навеки. И пусть надо мной свистят ветры, и гнутся ветлы, а рядом шумит река». В ней краски величия и даже торжественности.  Меня восхищает безмерная ее философичность.

Как сумел он, выходец из тесных еврейских трущоб маленького литовского местечка, в образе разверзнутых пространств штормового неба показать грозную Россию с сумятицей и брожением умов и готовым прорваться долготерпением народа.

В «Вечном покое» все дано в противопоставлении и единстве. Здесь нет религиозного фанатизма, а есть неземное общение с небом, единение с высоким, непреходящим. Множество ассоциаций, предположений вызывает она. И неверно говорят критики, что   Левитан - художник элегический, художник грустных настроений. Нет и нет! Он высочайшей пробы философ и психолог. Это он сказал: "Надо изощрить свою психику до того, чтобы слышать "трав прозябание". Многое в его картинах от знания русской души, русской литературы, переживаний за судьбы России, любви к ней. Именно благодаря патриотизму они стали вечными.

За границу Левитан выезжал несколько раз. Был во Франции, Италии, Германии, Швейцарии. Писал зеленые альпийские луга, горы, озера, Средиземное море, маленькие деревушки, но ни одна картина не стала мало-мальски знаменитой. И стоило ему немного пожить в чужой стране, его тотчас же тянуло домой. В письмах, которые Левитан писал из-за границы, он постоянно жалуется на то, что «тоскует до одури», «скучает до отвращения», «смертельно» хочет домой. «Воображаю, какая прелесть теперь у нас на Руси – реки разлились, оживает все… Нет лучше страны, чем Россия! Только в России может быть настоящий пейзажист»

Исаак Левитан впервые изменил представление о пейзаже как о живописи красот природы. Он не только поэтизировал непримечательное, сколько выявил  характерное, неординарное путем слияния души с природой. Он, несомненно, был добрым человеком - так душевны его пейзажи. От них трудно отойти!

Я долго не мог уснуть в идеальной спальне своего приятеля, мечтая поскорее увидеть стога под луной в сумерках неустроенной России.