Михаил Чижов

В маленьком поселке Свирьстрой, что в Ленинградской области, круизный теплоход встречало необычное трио: ба­лалаечник, аккордеонист и солистка — молодая девушка, с от­решенным лицом поющая русские народные песни. Возле них на пристани стоял желтого цвета бочонок, на выпуклой крыш­ке которого была прорезь для подаяний. Сам бочонок украшал знак американской валюты с надписью «На чай».

— Зажрались,— кто-то шутливо заметил с теплохода, — свою валюту уже не берут.

— Подготовились: иностранцев ждут,— в том же духе ему ответил кто-то другой.

— Повезло свирцам: святые места открылись, хоть что-то на пропитание заработают за счет туристов, а то померли бы от безденежья в этой глухомани,— уже более серьезно добавил первый.

Десятки лотков окаймляли единственную дорогу, ведущую к автобусной стоянке. Меховые котята всевозможных поз и рас­цветок, глиняные горшки, льняные рубашки, самодельные ювелир­ные изделия, значки, старые атрибуты Советской армии и, ко­нечно же, акварельные и написанные маслом картины.

— Сколько живописных талантов отрыла рыночная реформа от Каспия до Балтики, уму непостижимо,— бормотал Степнин, обходя это многообразие красок и жанров.— Отрыла, от­рыла,— повторял он машинально.

Старушки, скорее напоминающие нищенок, нежели лицен­зионных продавцов, торговали букетами выцветших флоксов, растущих тут же в палисадниках, настойчиво тыкая ими в про­ходящих. Дети и внуки строителей Нижнесвирской ГЭС, запу­щенной в строй 70 лет назад, в поисках куска хлеба разом вста­ли за прилавок. Ну что ж, бывает.

— Бывает, бывает: и у девушки муж умирает, а у вдовуш­ки-то живет,— тихо-тихо помурлыкал Степнин под нос старую цинично-ироничную поговорку, с трудом пробираясь к автобусной остановке.

К Троицкому Александро-Свирскому монастырю предстоя­ло ехать за 40 километров на правый берег Свири. Только-толь­ко отъехали, как лопнул баллон, пришлось остановиться. В ожи­дании замены все разбрелись по лесу, окружавшему дорогу с обеих сторон. Вскоре Степнин наткнулся на почти обвалившие­ся окопы с многочисленными ответвлениями, их связывающими.

— Финские окопы времен Великой Отечественной войны,— подтвердила экскурсовод. Окончательный рубеж, которого достигли финны в попытках сомкнуть второе кольцо окружения вокруг Ленинграда и остановленные нашими войсками на под­ступах к Лодейному Полю.

Степнин бродил вдоль окопов, всецело захваченный неожи­данно вспыхнувшей мальчишеской надеждой найти что-то, хотя понимал ее бесперспективность.