| Содержание |
|---|
| Мама |
| Страница 2 |
| Страница 3 |
| Все страницы |
Страница 1 из 3
Лучшая память о человеке — поступки и действия, им когда-то указанные, пусть даже самые незначительные, и ставшие затем частью твоей повседневной жизни.
Каждое утро, умываясь, я вспоминаю маму, покойную уже четверть века. Повод, казалось бы, самый пустяковый: соблюдение очередности утренних процедур. «В Святом Писании сказано...»,— обычно так начинала она свою речь, когда давала совет. Постулаты писания были для нее абсолютной истиной, не требующей, как известно, доказательств и не допускающей каких-либо сомнений. Советовала мама редко, но, видимо, метко, если ее советы запомнились навсегда. «Не прикасайся после сна к кухонной посуде, не омыв рук»,— говорила, например, она. Или: «Прежде чем высморкаться, ополосни лицо, иначе насморк будет мучить весь день».
Это она приучила меня утром и вечером совершать крестное знамение. Мягко и ненавязчиво, заметив мое желание что-то сделать самостоятельно, она создавала необходимые условия для добровольного исполнения.
Первое сознательное воспоминание. Трех или четырех лет от роду я обратил внимание на ее страстное моление Богу и попросил научить меня этому. Я простоял два часа на коленях, вознося только что выученную молитву к Всевышнему. Удивительный восторг, охвативший меня, возможно, объяснялся лишь тем, что мне удалось вынести это испытание. Но привычка, рождающая характер, осталась.
«Стихотворение учи вечером, на ночь, перед сном повтори еще раз,—говорила она,—а утром прочитай и сразу же рассказывай наизусть — век будешь помнить». Так ее учили в церковно-приходской школе, и она передавала нам, детям, многолетний опыт дореволюционной системы преподавания. Во многом это был уже ее опыт, опыт человека, к мнению которого прислушивалась вся наша многочисленная родня. Она, окончившая лишь три класса, помогала мне до 7 класса решать арифметические задачи с элементами логики, без применения «X», как в известном рассказе Чехова. Нынешних школьников такими проблемами не обременяют. Я постоянно чувствую неповторимую и прекрасную силу ее влияния, как дикий Пятница, познавший чудеса цивилизации от Робинзона.
В военные и послевоенные годы наш дом кипел переполненным котлом: дед, бабушка, отец, мама, пятеро детей, один или два двоюродных брата, квартировавших у нас и учившихся после фронта в каком-нибудь институте или училище. Один раз в неделю приходили со своими детьми мои тетки по линии отца с мужьями, и они разыгрывали карточного «козла». Взрослые почти не пили спиртного, может быть, лишь бутылку легкого вина, а как иначе, если рядом дети и жены. Конечно, мужики расслаблялись на стороне гораздо значительнее, а порой очень значительно, но это происходило, не касаясь нас. Мы, играя в прятки, ползали под обширным столом с сидящими за ним игроками, и нас не журили. Нас обожали и любили. Это была удивительная семья: у меня было двенадцать теток и три дяди, более пятидесяти двоюродных братьев и сестер. Всех и не упомнить.
Комментарии