| Содержание |
|---|
| Кино |
| Страница 2 |
| Страница 3 |
| Все страницы |
Школьником я посмотрел югославский фильм о войне, пришедшей в маленький сербский городок. Осень. Гимназист, герой фильма, одет был своеобразно: вельветовая куртка, рубашка с расстегнутым воротом, вязаная жилетка, под рубашкой безрукавка. Одно под другим, и все части видны. Может, мне не запомнился бы этот мелкий факт, но трагический финал, когда всех молодых жителей города фашисты сжигают, согнав в сарай, потряс душу, сделал этого мальчишку героем. И я, как в память о нем, при возможности одеваюсь так же. До седин, до пенсии, до смерти я буду помнить о нем.
Часто перед глазами стоит фигура политического заключенного в белой рубахе, длинном, не по росту, драповом пальто с фибровым чемоданчиком, идущим по праздничным осенним улицам с невидящими глазами, почти натыкаясь на встречных. Вот он входит в аллею, заваленную осенними листьями, его обгоняют мальчишки, с веселым смехом бросающиеся в копны опавших листьев. Но он не слышит смеха. Смеха вообще не слышно. «Холодное лето 53 года». Фортепьяно за кадром с тревожно убыстряющимся ритмом, как в «Болеро» Равеля, бьет по струнам, словно по натянутым нервам. Навстречу с таким же чемоданчиком и «сидором» за плечами идет седой как лунь старик. Они расходятся, но невидимая сила останавливает их и сближает. Одновременно ставят на землю чемоданчики, и старик прикуривает у молодого, бросив на него мимолетный взгляд. Потом они молча идут своей дорогой. А фортепьяно неистовствует под пальцами искусного мастера: па-парам, па-парам, па-па, па-парам... Гремит как канонада по умершим, погибшим, загубленным прессом безжалостной власти.
Хорошее, серьезное кино, где ты???
Я подхожу к 20-летнему сыну, внимательно смотрящему на экран компьютера. На мониторе бегут люди с арбалетами мимо какого-то колодца, из которого вылетает голый вурдалак с лицом женщины, за спиной крылья. Персонажи фильма бросаются врассыпную, он за ними, и только один стреляет в него, но промахивается. Герой?
—Нравится? — спрашиваю я, мягко дотрагиваясь до плеча взрослого уже человека.
—Прикольно!
—Но это же чушь пустая и вредная. Хотя бы потому, что убивает время.
—Развлекает.— Он отворачивает лицо от экрана и смотрит внимательно в мои глаза.
—Жаль, что есть такое развлечение,— говорю я грустно и выхожу из комнаты.
Мой сын еще не худший из молодых. И он полгода назад восхищался «Римскими каникулами». Но есть иные предложения, которыми заполнены Интернет, телевидение, книжные развалы.
Было бы предложение — спрос обязательно найдется, тем более что плохое прививается, как показывает жизнь, легче.