Михаил Чижов

— Эхе-ге,— понятливо пробурчал он и затянул наружную форточку марлей.

Но теперь задача стала ясной, и решить ее уже не состав­ляло особого труда. Наутро, как только хозяева ушли, Бранка бросилась к окну и вспрыгнула на форточку. Но не тут-то было: голова уперлась в марлю. Тогда она встала задними лапами на планку внутреннего проема форточки, одной передней оперлась на наружную планку, а из другой выпустила пять остро наточенных крючков, которыми стала нещадно раздирать мар­лю. Через минуту дело было сделано.

Задрав хвост трубой, кошка, довольная своей победой, гор­деливо прогуливалась возле дома. К ней неожиданно стал при­ближаться какой-то черный уродина, лишь отдаленно напоми­нающий вчерашнего кота. Бранка зафырчала от неудовольствия и раздражения, попятилась и вспрыгнула на свой карниз. Но тут появился тот, к кому благоволило сердце.

— Уау-у-у,— предостерегающим басом возопил рыжий кот, бросаясь навстречу черному нахалу.

— Яу-яу-уа-уа,— ответил черный, приближаясь к соперни­ку, так что расстояние между их носами стало не более десяти сантиметров. Хвосты котов извивались словно тела кобр, гото­вящихся к броску, уши прижались к затылку, глаза налились непримиримой злобой и решимостью, но каждый выжидал на­падения другого, издавая угрожающие вопли.

— Я-уа-уа-у-у, — голос рыжего раз от разу становился басовитее и басовитее. У черного кота чаще стали появляться визгливые, высокие по тону нотки, говорившие о страхе пе­ред противником. Проходившие рядом женщины затыкали паль­цами уши, с таким леденящим душу страхом выли возбужден­ные коты; мужчины ругались, посмеиваясь. Бранка же слуша­ла эти вопли, как опытная меломанка слушает симфоническую музыку, прищурив глаза от удовольствия и чуть покачиваясь.

Наконец морды котов сблизились до опасного расстояния, и ничего не оставалось делать, как сцепиться с неистовой силой в единый, злобно урчащий, царапающийся и кусающийся клу­бок. Коты, наверное, чувствуют, за кого «болеет» их избранни­ца. Побеждает обычно тот, к кому она благосклонна.

Через два с половиной месяца Бранка с исключительной неж­ностью и восторгом облизывала два маленьких комочка: чер­ненькую кошечку и рыженького котика. Еще через три месяца она опять заскучала: котят у нее забрали, а форточку закрыли уже металлической сеткой. И вновь инстинкт застучал в серд­це, вновь рыжий избранник стал прохаживаться по карнизу, утробно мяукая и со значением поглядывая на нее. Тогда Бран­ка стала день за днем раскачивать своими когтями-крючками сетку, отдирая ее от маленьких гвоздей. И еще раз судьба по­дарила ей незабываемую радость материнства, вновь она кор­мила и вылизывала два комочка: рыжий и черный.

Потом что-то случилось, молодые вдруг засуетились, стали куда-то собираться, а перед отъездом отнесли ее в ветеринар­ную больницу. Вот уж где были противные, резкие и чужие запахи, которые она возненавидела наравне с визгливыми зву­ками, издаваемыми черным котом. Ей что-то зашили, чтобы не было потомства. Но инстинкт-то жив!