Михаил Чижов

Старший степенно идет в огород. Редиска, зеленые перья лука, яйцо для весеннего салата. Огурцы, помидоры, репчатый лук — осенью. Младший моет овощи, старший нарезает. Анна специально не помогает, разумно полагая, что в этой жизни человек должен уметь кормить себя сам. Она стоит, по привыч­ке прислонившись к печи и, глядя на веселую суету сынов, вспоминает...

Когда-то они с мужем жили и работали в маленьком тад­жикском городке Яван. Они и познакомились там, в далеком от России месте. Будущий муж был шофером у директора завода, производящего электролизеры. Была у директора красивая и «сытная» фамилия — Пшеничный. Он, получив в свое время на­значение директорствовать на этом заводе, взял с собой Пет­ра — любимого шофера, молодого неженатого парня. Здесь он повстречал учительницу, направленную после института учить таджикских и русских ребятишек русскому языку в нерусском городке, неподалеку от Душанбе. Здесь молодожены получили двухкомнатную квартиру, здесь родился первенец, и здесь они не чувствовали себя чужаками среди таджикского большинства. Все были советскими людьми, людьми без национальности...

Удивительное дело: как рассыпаются быстро и безвозврат­но некогда могучие империи! Сторонники чуждой идеи, объ­единившись, словно термиты разрушают стержень государства. Оно легко падает, как падает хижина негра в знойной Африке с подъеденными термитами сваями. В миг все смешалось, и по­томки Джуры, любимого героя детских приключенческих книг Анны, бесстрашно боровшегося в 20-е годы с басмачами, хму­ро и неприязненно торопят, чтобы белолицые покинули их ро­дину.

Первым вытеснили директора завода: как же, все, находя­щееся на территории республики должно «руководиться» мест­ными кадрами. Те, кто строил заводы, учил работать за стан­ком, за кульманом, стали порочными и ненужными. «Даешь сво­боду наций на самоопределение!» — первый прогремевший в начале 90-х годов призыв сепаратистов, взращенных в Москве.

Тут же Петр остался без работы. А кому нужен русский язык, если людей, говорящих на нем, называют захватчика­ми? Страшное было время, когда в квартиру вламывались люди и предлагали смехотворно издевательские деньги за нее, рав­ную стоимости проезда до Москвы. Когда к садовому домику подгоняли трактор и, зацепив чалкой то ли дверь, то ли крыль­цо, то ли любую выступающую часть, выдирали «с мясом». Порой нечего было есть. Продукты русским не продавали...