Михаил Чижов

-Да он, эпилептик, - донёсся чей-то крик, - у него пена во рту.

Все наклонившиеся ранее к нему пассажиры разом, будто сговорившись, отпрянули. Почему в России боятся эпилептиков? Будто заразные они. Болезнь - не хуже и не лучше других, тяжелых. Неизлечима, это, да. Наверное, потому, что вид корчившегося, потерявшего разум человека, сопоставим с приходом смерти, а стук головой о пол – о звуке забиваемых в крышку гроба гвоздей.

-Не был он эпилептиком, - гневно и чуть громче зашептала Лара, - никогда. Слышишь, никогда.

-Верю, - успокаивая её, согласился я. – Верю.

Того и гляди у неё самой мог начаться припадок.

-Надо ложкой прижать его язык, чтобы он не запал и не закрыл горло. Иначе умрет, - закричал кто-то из умных.

-Где же взять ложку-то? – печально засмеялись в ответ.

-Кондуктор, - пробасил начальственный голос, - вызовите скорую помощь. Это ваша обязанность.

Вот начальники всегда таковы: всем сразу напомнят о чужих  обязанностях. Сам бы взял и позвонил. Нет, надо отдать указание. Все так опешили, что и забыли о «скорой». Спасибо, что напомнил.

Кондукторша достала телефон. Хорошо, что не спросила по какому номеру звонить.

-Возраст? – сказала она в трубку, - да откуда же я знаю, сколько ему лет. Его же не спросишь: он без сознания. Сорок или пятьдесят. Прилично одет, не бомж. Живой, живой, - отвечала она на вопросы невидимого абонента.

-Скоро будут, - объявила она, выключив телефон.

-Ба, - закричал другой, хорошо знающий этот район, - да мы в 2-х шагах от «Скорой помощи». Вон она с правой стороны.

Все повернулись вправо, будто желая тут же привлечь внимание врачей из пункта, находившегося в 30-ти метрах от шоссе.

-Надо кому-то сбегать туда, - скомандовала кондуктор.

Все тут же притихли. Бежать никому не хотелось. Я непроизвольно дернулся, но Лара незаметно для всех схватила мою руку. Но я-то знал, что она не будет меня удерживать, иначе всё раскроется.

-Сейчас, - крикнул я, и пассажиры мгновенно расступились передо мной. Вот бы всегда так. Десятки глаз уставились на меня. В одних читалось облегчение (нашелся, хоть один порядочный, а я могу постоять), в других – недоверие (интерес, что ли имеет?), в третьих - испуг.

-Идите, молодой человек, не волнуйтесь: мы вас подождем, - успокоила меня, когда я подошел к дверям, кондукторша, полная, бесформенная женщина средних лет. Лица я не запомнил, оно расплывалось перед моими глазами, так,  видимо, разволновался я неожиданно для самого себя…

-Все машины на вызовах, - сурово и неприступно ответила мне дежурная по «скорой».

-Тогда, тогда…, - замялся я. - А что за машины стоят у подъезда?

-Они неисправны.

-Значит врачи с них где-то здесь, рядом? – уточнил я, обретая уверенность и способность логично мыслить. – У больного припадок в автобусе, который стоит почти под окнами. Посмотрите в окно.