Михаил Чижов

Герман Александрович Лопатин (1845-1918)

Рассказывая о жизни и революционной деятельности Г.А. Лопатина, трудно не задаться естественным вопросом. Чем так понравился наш герой автору «Манифеста коммунистической партии» и  «Капитала» Карлу Марксу? Ведь знаменитый экономист, мягко говоря, недолюбливал русских и Россию, предвзято относился к А.И. Герцену, поносил бранными словами М.А. Бакунина, и, в конце концов, снизошел до оскорбительного обобщения: «Ни одному русскому я не верю...». Но вот Лопатин ему очень нравился: «Не многих людей я так люблю и так уважаю, как его».

Он родился в Нижнем Новгороде, на Варварке, в доме Эвениуса в семье инспектора Дворянского института, расположенного по соседству. Учился в этом институте, надежно, казалось бы, изолированный от тлетворного влияния детей низших сословий и революционных веяний. Затем отец получил повышение по службе и был переведен в Ставропольскую губернию, где дослужился до председателя казенной губернской палаты, что соответствовало чину тайного советника, но воспитать сына в дворянском духе не сумел, плотно занятый работой и продвижением по служебной лестнице. Герман еще в гимназии пристрастился к чтению запрещенной революционной литературы.

С осени 1862 года он студент физико-математического факультета Петербургского университета и с увлечением занимается экономикой. Его заметил Д.И. Менделеев и предложил ему место на своей кафедре, но Лопатин предпочел революционную деятельность. За участие в студенческих сходках его арестовывают, но через некоторое время отпускают, не найдя достаточных оснований для судебного преследования за антиправительственные  выступления. Тогда-то ему, экономисту по образованию, революционные соратники предложили перевести основополагающий труд Карла Маркса «Капитал». Однако весь текст найти не удалось и Герман решает лично встретиться с великим учителем революционного движения и экономики капитализма, чтобы получить благословение на перевод из первых рук.

Нелегально перейдя границу, 2-го июля 1870 года (год рождения будущего знаменитого марксиста В. Ленина), Лопатин приходит в лондонскую квартиру Маркса, который после встречи писал другу Энгельсу: «У него очень живой критический ум, веселый характер, стоический, как у русского крестьянина, который довольствуется тем, что имеет». Откуда только К. Марксу известен характер русского крестьянина? Непонятно. Хотя характеристика достаточно лестная и точная.

История доносит до нас, что говорили они на второй день встречи с 10 часов утра до полуночи. Обсуждали работу секций Интернационала, и, несомненно, речь зашла о панслависте и анархисте Михаиле Бакунине, у которого Лопатин побывал до встречи с Марксом. Автор «Капитала» помог новому другу «правильно» оценить роль Бакунина в международном товариществе рабочих. Много времени Маркс потратил на формирование взглядов Лопатина, пока не убедился, что русский друг будет достойно и надежно представлять русскую секцию в генеральном совете Интернационала, в который был избран единогласно. Через два года этот факт позволит Марксу исключить Бакунина из Интернационала, а Лопатин в благодарность всю жизнь будет истово предан идеям немецкого учителя.

Главной работой в Лондоне для Лопатина стал перевод «Капитала». «Я засел за перевод и переводил его всю эту неделю с большим остервенением», - пишет он другому русскому революционеру Лаврову. При этом Лопатин прочитывал в подлинниках каждого оппонента, с которым спорил при написании своего «Капитала» немецкий учитель, и, если видел, что надо высказаться резче, советовал это сделать Марксу. Тот часто соглашался с переводчиком и делал соответствующие добавления к русскому изданию. 

Лопатин разработал собственную методику перевода, ввел русскую терминологию теоретических понятий (прибавочная стоимость, например), но перевод всего «Капитала» не сделал. «В переводе «Капитала» главы 2-5 принадлежат ему, следовательно, значительная часть», - записал Ф. Энгельс в дневнике. Речь идет о первом томе, изданном при жизни автора, а были еще второй и третий, увидевшие свет, благодаря Энгельсу. В середине работы Лопатиным вдруг овладела романтическая идея скорейшего освобождения с каторги Чернышевского, дополненная тщеславным самомнением, что это сделать сможет только он, и никто другой. Он бросает перевод книги, перепоручая его университетскому другу Николаю Даниельсону, живущему в Санкт-Петербурге, и, не сказав Марксу ни слова, в ноябре 1870 года покинул Лондон. Но из этой затеи у Лопатина ничего не вышло, но к переводу «Капитала» он больше не возвращался.

Лопатина арестовывают, осуждают на каторгу. Он бежит, переходит границу, потом опять возвращается в Россию, его опять арестовывают, он опять бежит к своим немецким друзьям. В 1883 году умирает Карл Маркс, которого Лопатин «любил как друга, уважал как учителя и почитал как отца». Лопатин решает навсегда перебраться в Россию. Толчком этому  стало письмо от двух руководителей исполнительного комитета партии «Народная воля» Л. Тихомирова и М. Ошаниной, которые с трудом спаслись после повальных арестов народовольцев. Они приглашают Германа Лопатина возглавить партию, ослабленную после потери передовых бойцов. Окончательное решение о вхождении в «Народную волю» Лопатин принял после бесед с Фридрихом Энгельсом.

С осени 1883 года Лопатин включился в террористическую деятельность «Народной воли», но считал, что она не должна замыкаться только в этом кругу. Надо говорить с народом и потому предполагал издание революционной газеты. «Печатный лист, - говорил он, - забредет в такие уголки, куда апостол пропаганды не бросит и взора». Верная мысль, подхваченная позднее Лениным и воплощенная в большевистской «Искре». 

Восстанавливая нелегальную организацию, Лопатин, окунувшись в русскую, народную и интеллигентскую среду, начал прозревать: «Несомненно, что люди искренние и умные …убедились, что …нужно еще глубокое, основательное знакомство с реальными условиями родной жизни…». Однако эти мысли не дали никаких плодов: в октябре 1884 года в Петербурге, на Невском проспекте, его арестовывают, найдя у него список (!) членов «Народной воли». Сказалось отсутствие навыков конспирации. После чего организация была полностью разгромлена.

Двадцать лет в неволе, из них 18 в одиночной камере Шлиссельбургской крепости. Освободила его первая русская революция 1905 года. Из тюрьмы он вышел почти слепым, от революционной деятельности отошел, но продолжал интересоваться событиями в России и за рубежом.

Многие интеллигенты, симпатизировавшие революции, считали Германа её символом, легендой. Сохранился фотографический снимок старика Лопатина с А.М. Горьким.