Михаил Чижов

Боровков сразу же заприметил этот «Опель», хоть и окрашен он был в бледно-серый цвет некачественного асфальта, и стоял незаметно, сбоку от въезда на охраняемую автостоянку, на которой он оставлял свою черную «Тойоту». «Сейчас начнется», - тут же сообразил он, намеренно затягивая простую операцию по парковке автомашины. Залез в багажник, открыл красивый чемоданчик с множеством гаечных ключей, отверток, молотков и молоточков, зачем-то потрогал их, покрутил в руках, неспешно возвращая на  соответствующее место. Потрепался с охранником, лелея глупую мысль, что они устанут ждать и уедут.

Те же исполняли служебный долг, им не привыкать было к долгим ожиданиям и к причудам поднадзорных, которые, как они справедливо полагали, почти всегда догадываются о последних минутах своей безмятежной жизни, вестниками конца которой они призваны быть. И были начеку. Как только Боровков показался в створе ворот автостоянки, встречавшие резко сдали назад и загородили ему проход. Двери «Опеля» тут же открылись в сторону Боровкова, чтобы у него не осталось никаких сомнений в неотвратимости рандеву, а для большей убедительности из одной из них высунулась крепкая рука, заросшая густым рыжим волосом.

«Любят рыжие уроды заниматься такими вот делами», - мелькнула у Боровкова и тут же пропала, словно и не бывала, нелепая мыслишка. Деваться некуда и он нырнул в заднюю дверь, откуда призывно тянулась мохнатая рука-ручища. И не успел его поджарый зад коснуться сидения, как машина, свистнув по асфальту шинами, рванула вперед.

-Кто вы? – нарочито грубым голосом спросил Боровков, упав спиной от рывка на спинку сидения. – Что за шпионские игры? - Сам же отметил про себя: «Кажется, не братки».

-Скоро узнаете, не волнуйтесь, - культурно, на «Вы», ответил некто, сидящий на переднем сидении. На нем, несмотря на жаркую погоду, был пиджак и галстук.

«Да, точно, не братки», - уже утвердительно отметил Боровков. Но эта убежденность успокоила его лишь частично. Тут же, десятки новых вопросов полезли  в голову, и только ответ на один из них был более-менее понятен и в чем-то даже приятен: «Ну, наконец-то, все скоро решится». Как и каким образом закончится эта неопределенность, отошло на второй план. Главное он останется физически цел.

Между тем, машина подъехала к черному входу дома правительства, помпезному зданию бывшего обкома, со стороны двора, обширного и надежно огороженного не менее величественным забором с проходной и шлагбаумом, возле которого она даже не сбавила ход. «Видать, знакомая дорожка», - отметил Боровков, успокаиваясь. За невозмутимость своей внешности он не беспокоился: снисходительная улыбочка всегда висела, словно картинка, в уголках губ, и чем опаснее была ситуация, тем презрительнее она становилась.