Михаил Чижов

В солидном возрасте каждый зуб, особенно коренной, дороже золота.

Как-то вывалился у меня коренной зуб вместе с коронкой. Раз и выплюнул, без боли и других волнений. Корни послужили ещё несколько лет, но воспалилась десна, и мне удалили старые корни.

Не сказать, что у меня плохая свертываемость крови, но тут... Я сижу в четвертом часу ночи и постоянно выплёвываю красные её сгустки. Попытался лечь, но чуть не захлебнулся накопившейся во рту кровью.

Чиновников, многозначительно надувающих щеки, в России в избытке. Нет никого более мерзкого, особенно для человека с нормальным восприятием жизни, чем занудливый мужчина. Именно мужчина – занудливость женщины объяснима и как-то простительна. Кстати, среди женщин занудливых гораздо меньше. Особенно неприятны те зануды, которые знают мнение о себе и как бы кокетничают этим качеством: «Да, я такой, и принимайте меня таким, как есть». Обычно они недалеки в развитии, и придирки их распространяются на мелочные вопросы, решение которых лежит на поверхности. Это безошибочный прием, не позволяющий объекту придирок возразить, поспорить, проявить свою большую эрудицию, а порой и сообразительность. Занудливый смакует малейшую найденную неточность в бумагах и возвращается к ней вновь и вновь. На большее он не способен.

- Каждый год на восьмое марта нас, женщин-сотрудниц городской администрации, приглашали в актовый зал на праздничный концерт. Всем при входе вручали алую гвоздику и поздравительную открытку или какой-нибудь памятный подарок. Пусть он был бестолков по хозяйственным меркам, но внимание дорогого стоит. Женщин-то в администрации большинство. Процентов, наверное, восемьдесят, а то и больше. Поздравлял нас мэр, вручал грамоты, а особо отличившимся дарил более дорогие вещи. После торжественной части выступали перед нами одарённые дети – учащиеся музыкальных, спортивных школ. То споют нечто трогающее душу, то спляшут что-то весёлое и задорное, то построят высокую гимнастическую пирамиду с немыслимыми растяжками и шпагатами, выжимая слезу гордости и умиления. Один мальчик, лет 10-12-ти, почти невидимый за аккордеоном, так ловко управлялся с ним, что весь зал зашмыгал носами, в едином порыве доставая носовые платочки.