Детей до шести лет, до момента их тесного контакта со взрослыми в школе, я считаю ангелами. Чистыми, честными, безгрешными, живущими в особом мире, не до конца понятном взрослым.
Судите сами.
1
Мишке три года. Он рассудителен и имеет пристрастия. Вот он приходит в раздевалку детского садика и, увидев девочку, которая ему по нраву, подходит к ней и целует в щёчку.
-Мишенька пришёл! – радуется она.
Другая девочка, обделённая вниманием, кричит:
-Мишка явился, не запылился!
Поздним вечером в сладкой полудрёме-полусне, лёжа на деревянной кровати с жестким матрацем, я вдруг осознал одну мысль. Не случайно же Максим Горький свою знаменитую фразу «Человек – это звучит гордо», облетевшую весь мир, вложил в уста босяка и каторжника.
Сон сразу же отлетел. Ведь и в самом деле, почему и как человек становится босяком? Их и сейчас в буржуазной России много, только название они сменили. Их зовут бомжами. Люди без определённого места жительства. Люди, не вписавшиеся в волчьи рамки капитализма по причине своей нежной и доброй души. Люди, не способные предавать ради карьеры, стесняющиеся лгать по моральным принципам, не умеющие дать отпор наглецам, строящим против них козни и отбирающим у них квартиру, прописку, детей, а порой и свободу.
|
В день 75-летия окончания Второй мировой войны (03.09.20г.) в цикле «Наблюдатель» Фёкла Толстая побеседовала с архивариусами и историками, обсудив значение исторической памяти и влияние на неё архивных документов. Открывая передачу, ведущая сообщила, что 6 мая сего года ФРГ передала российской стороне около 20тыс. фотодокументов времён Великой Отечественной войны. -Что нового из архивов, рассекреченных в последнее время, мы узнаём? - так сформулировала первый вопрос Толстая. Игорь Пермяков, директор государственного архива новейшей истории, ранее работавший в архиве Министерства обороны, поделился сильным впечатлением от документов помощи гражданам стран Восточной Европы, только что освобождённых Красной армией. Он назвал несколько цифр (жаль скороговоркой) количества поставленного продовольствия, фуража и оказанной ветеринарной поддержки для увеличения надоев молока для детей. Обратил особое внимание на факт отгрузки продовольствия самолётами, но при этом не упомянул, что народы СССР в это время, по сути, голодали. К статье Сергея Кургиняна «Судьба гуманизма в ХХI столетии» (газета «Суть времени», №373-377, апрель-май 2020г.) и отзыву Ольги Горяниной «Физики и лирики» (№380). Казалось бы, искусственно вызванный в 1959 году спор между «физиками и лириками», между тем, имел под собой самую что ни на есть твёрдую социальную, политическую и экономическую основу в полном соответствии с определением Владимира Ленина «политика - это концентрированное выражение экономики». Проблемы 50-ых годов мы постараемся расставить по полочкам. Первым ростком спора можно считать итоги августовской сессии Верховного Совета СССР (1953г.), наметившей генеральный курс развития советского государства после смерти Иосифа Сталина. Тогдашний премьер-министр Георгий Маленков в докладе на сессии первоочередной задачей определил преимущественное развитие лёгкой промышленности и сельского хозяйства за счёт уменьшения финансирования тяжёлой индустрии. Через полгода он обосновал свой выбор тем, что прямое противостояние социализма и капитализма «при современных средствах войны означает гибель мировой цивилизации» (дано по книге Вадима Кожинова «Россия ХХ век. 1939-1964», далее -1). Глубокой ночью я неожиданно проснулся, словно кто-то долго и неотрывно смотрел мне в лицо, и резко, не раздумывая, встал. Вышел на кухню, попил воды и подошел к окну. Под желтым светом мощной галогенной лампы сверкали миллиардами алмазных льдинок высокие сугробы, схваченные после мартовского полуденного солнца ночным морозом. Белая поземка невесомыми нитями неслышно тянулась по черным лентам-проталинам асфальтовой дороги. Я выключил свет, и в окно тотчас же полезла паутина теней тонких ветвей березы, замерзающей около дома. Ни единой машины, ни души. Конец марта с крепкими морозами был удивительно непохож на все предыдущие, мной прожитые. Лишь однажды, в классе шестом-седьмом я, возвращаясь вечером после второй смены из школы, обморозил щеку (идти надо было полтора километра). Тогда полный диск луны только-только выкатился из-под горизонта и был неправдоподобно огромен и ярко желт между тёмными пятнами «морей». Ночная красавица ещё не горела в обычную силу, отражая земной свет, а только, тлеясь, впитывала его, словно наполняясь энергией на долгую ночь. Поднявшись, луна побледнела, уменьшилась и стала похожа на себя, осветив в полную силу всю округу с маленькой фигуркой, затерявшейся средь высоких сугробов. И день этот, последний учебный перед весенними каникулами, со стужей на дворе за минус 20 и желтой луной, помнится мне до сих пор. |