Михаил Чижов

Ты погляди: не осталось ли

что-нибудь после меня?

Рабиндранат Тагор

Есть люди, оговорюсь их немного, невольно притягивающие к себе других людей своей открытой мудростью, простотой в общении, добрым участием. К ним идут за советом и помо­щью, а некоторым достаточно просто посидеть рядом, чтобы пропитаться духовной силой, излучаемой ими. И совсем не обя­зательно бывают они служителями церкви, скорее, наоборот, но хочется им открыться как некогда, в старые времена, ду­ховнику.

С каждым месяцем, годом мы с трудом привыкаем к очевид­ному факту, но при разговоре редко поправляемся, когда речь идет о XIX столетии, называя его прошлым. Увы, он уже по­запрошлый. Не знаю как кому, а мне жаль, что мы все дальше и дальше уходим от Пушкина и Лермонтова, Толстого и Чехо­ва, Крамского и Левитана, Мамонтова и Третьякова и многих других, обеспечивших немеркнущую славу российской культу­ре. И были десятки, даже сотни других, определивших дости­жения ушедшего века, но менее известных ныне и даже забы­тых из-за уродливых призывов о необходимости разрушения старого мира во имя призрачного нового, совсем не очевидного своей ценностью.

Есть места, в которые хочется возвращаться раз за разом, чтобы посидеть в одиночестве на берегу умирающего пруда, послушать пение птиц и задумчиво смотреть, как планируют невесомые осенние листья на черную гладь воды. Эти места не сами по себе хороши и притягательны, а озарены светом доб­рых людей.

В быстро сгущающихся августовских сумерках наш автомо­биль мчался из Санаксарского монастыря в усадьбу Карамзи­на — деревню Рогожку. Мы тешили себя надеждой добраться засветло. День был солнечным, ласковым, и, хотя по небу по­стоянно плыли величественные горы облаков, словно убежавшие с картин Дубовского, солнце неведомым образом ими не закрывалось. Оно как свет против тьмы, добро против зла до самого заката боролось с тучами, постоянно их побеждая, и подготовило для своего ухода чистый небосклон, на который с востока, однако, наступала черная от злости грозовая громада. Мы остановились, чтобы проводить солнце. Находясь прямо у линии горизонта, оно в упор глядело последними своими луча­ми нам в глаза, заставляя отворачиваться, наклоняться. Так люди потупляют взор, прощаясь с любимым человеком. И была с нами маленькая, восьмилетняя девочка, которая закричала: «Смот­рите, оно, как рыжий кот, протягивает нам оранжевые лапы!» Мы засмеялись, и она что-то замурлыкала, ободренная нашим вниманием.

Как только солнце скрылось за горизонтом, черная против­ница-туча быстренько затянула место заката и пролилась час­тыми слезами. И замелькали вновь деревья перед нами. Церковь в Николаевке приветствовала нас нарядной, свежей окраской. На дороге, уходящей в гору на фоне закатного неба, два чер­ных силуэта путников представились нам одиноко бредущими сказочными великанами. И весь этот простор, и неоглядные дали с одинокой парой в мерцающих сумерках зародили неясную тре­вогу и грусть.