Михаил Чижов

Лианы же могут цвести и плодоносить яркими, манящими ягодами. В Ольгиной фигуре с каждым годом все заметнее выявлялась подобающая возрасту дородность, особенно хороша была полная, словно налитая, грудь, вольно или невольно притягивающая мужские взгляды. Верно, не за горами было и то время, когда её облик сможет легко превзойти кустодиевские каноны русской женской красоты. Вот только морионовые глаза Ольги, отливали непрозрачностью черной, южной, жаркой ночи так же, как редко встречаемая в природе эта разновидность кварца. И хотя талия несколько заплыла,  движения Ольги ещё сохранили достаточную долю девической порывистости,  заметно молодившей её.

Внешняя похожесть когда-то в студенчестве сблизила их, выявившиеся позднее различия в характерах, к счастью, не помешали дальнейшей дружбе.  Фафа обожала похвастаться буквально всем, чем была богата. В этот непечатный список гордости входили не только большой заработок, дорогие шубы, дома, квартиры, любовники, мужья, отдых за границей, но и булавочные, копеечные мелочи. Она смачно, с мельчайшими подробностями расписывала свои «достижения» и приобретения, и при этом (о, человеческая ненасытность) не забывала, как опытный картежник при хорошей карте, поплакаться на сложную жизнь, недостаток денег, малую зарплату зятя. И даже жаловалась на невезучесть, хотя говорить о ней вовсе не следовало.

 Такой стиль поведение стал ныне, если ли не главным или модным, то, по крайней мере, типичным. Он нравится не только многим обывателям, но и серьезным политикам и бизнесменам, притворяющимися слепыми нищими, готовыми идти на любое унижение ради сотни-другой долларов. Незамысловатая логика, отдающая детством, на службе взрослых людей, или синдром активной, наступательной  жадности.

Независтливая Ольга терпеливо, с понятием выслушивала постоянные стоны Фафа, чем, в сущности, и привлекала подругу. Ну, кому, в самом деле, можно так безопасно поплакаться в жилетку на существующие и мнимые невзгоды, не будучи грубо оборванной в самом начале своих тирад. Материальное положение Ольги было не в пример подруги, более низким, но её успокаивал тот очевидный факт, что дорогие вещи на плоской подруге теряют свой вид и цену, а на ней и товары с рынка смотрятся куда как эффектно.

У Ольги был свой, философский взгляд на богатство. Деньги, как бы жгли ей руки, и она торопилась их, даже не очень большие, быстрее израсходовать, порой необдуманно. Она оправдывала свои поспешные и порой  ненужные покупки словами: «Деньги идут к тем, кто их любит».

И, наверное, была права. Деньги действительно липнут к заботливым и жадным до них рукам. К тем, кто любит их считать и пересчитывать, ласково поглаживая слепящие глаза орнаменты, любоваться на цифры, укладывать в пачки, заботливо расправляя загнувшиеся уголки. Она же, придя с рынка, не могла точно ответить на такие «легкие» вопросы: что и по какой цене пришлось купить. Это не огорчало Ольгу, а радовало. Не жить же только ради денег. Пусть они живут для неё.

Сближала их и неким, весьма заметным образом, уравнивала обеспеченность единственных и ненаглядных детей. Сын Ольги успешно воплощал свои творческие замыслы за очень далекими рубежами родины. Ровесница ему, дочь Фаи, пошла по уготованному национальными особенностями характера торговому пути и быстро достигла поста заместителя директора крупной фирмы. Вот так физические законы магнетизма, по которым притягиваются противоположно заряженные частицы, успешно сближают  непохожих и очень разных людей.

Возраст подруг давно перевалил за 50-ти летнюю отметку, но для них он не существовал: меж собой они оставались такими же студенточками, только несколько побитыми о твердые и острые житейские углы…