Михаил Чижов

1

На американских дорогах я, в качестве велосипедиста, чувствовал себя уютно и защищено. Вдоль загородных, крупных шоссе (highway - хайвей) проложены в отдалении от них велосипедно-пешеходные дорожки. Ширина их около полутора метров, а состояние превосходное. Нам, российским велосипедистам, неизбалованным, если не сказать жестче, загнанным на обочины шоссе к фырчащим выхлопными газами тяжелым грузовикам, такая неожиданно нежная забота сравнима с ласковым, примирительным прикосновением яростного оппонента, от спора с которым уже охрип, что-то ему доказывая.

Неожиданный образ, не правда ли? Но именно такие сравнения сопровождали меня в дни велосипедных путешествий. Какого отдохновения лучше желать, петляя по дорожкам, виртуозно вьющимся среди лесов, домов, изгородей, пригорков, и даже под дорогами. Особенно трогала забота об их состоянии: проявившиеся трещинки в асфальте аккуратно заделаны и залиты для надежности гудроном. Дорожки то вьются вдоль шоссе, то убегают от него вглубь леса, отходя на почтительное расстояние от своей матки, а порой, пересекаясь с подобными асфальтовыми ленточками, могут вообще увести в другую местность, к другому большому шоссе. Большая сеть - автомашинам, малая сеть – велосипедам. Сопряжения большой дороги, окантованной бордюрным камнем, и велосипедной всегда выполнены заподлицо. Выезд так гладок, что даже шва не заметно.

Бывает, что от перекрестка с какой-нибудь второстепенной дорогой велосипедная ленточка еще несколько километров вьется самостоятельным ручейком, а потом сливается с утончившейся полосой автотрассы. Тут ухо надо держать востро. Вообще-то американские автомобильные водители не любят, мягко сказать, велосипедистов, едущих с ними по общей дороге. Они для них плохо управляемые и не до конца понятные люди, предпочитающие автомобильным благам дождь, ветер, пот, тихоходность. Перед ними надо тормозить: вдруг вильнут, оглядываясь, или объезжать их по большой дуге во избежание неприятностей. Сбавлять скорость и делать крюк ради безлошадного участника движения владельцу шикарного «Лексуса» обидно. Русские водители, я знаю, ещё больше недолюбливают мешающих им велосипедистов.

Зная об этой взаимной неприязни, мэр Нью-Йорка отделил велосипедную полосу шириной 10 футов (чуть-чуть больше 3-х метров!), созданную на Девятой авеню от 16 до 23 стрит, от основной дороги коническими, оранжевыми столбиками, в дальнейшем планируется установка  цветочных ящиков. Мэр Блумберг очень уважает велосипедистов, считая их провозвестниками чистого воздуха в городе, и всячески способствует им, создавая для них дополнительные велосипедные полосы. В ближайшем будущем ещё на 1296 милях городских дорог будут нарисованы велосипеды – символы велосипедных дорожек. Спешат на помощь любителям  велосипеда и полицейские, активно штрафуя водителей за парковку на велосипедных полосах по 115 долларов каждого из 28256 оштрафованных водителей. Огромная сумма собирается в доход городской казны. На эти средства и строятся, вероятно, новые полосы.

С железного коня, велосипеда, в стороне от больших автомобильных трасс, легче оценить изыски  инженерной мысли строителей дорог. «Большое видится на расстоянии». Безусловно, они специалисты высокого класса, хотя на первый взгляд – ничего особенного. Но в этом и заключается как раз настоящее искусство, которое требует не поверхностно оглушительного восприятия, а вдумчиво осмотрительного проникновения в суть. Как живопись Саврасова, например. Вроде грязь, распутица, мрак изображены на картинах, но даже в комьях раскисшей глины чувствуется и мысль, и душа художника. И не только! Свою душу начинаешь понимать – вот главное!

Безупречен профиль дорожного полотна, не задерживающий ни капли воды, почти идеальна сопряженность с рельефом местности, очень понятна разметка развилок и перекрестков. Особенно тщательно и с любовью отделаны переходы над низинами, ручьями, невеликими на первый взгляд речками, могущими стать опасными во время проливных ливней или ураганов. Продуманы до мельчайших подробностей и широкие, с запасом, тоннели, и откосы, засеянные травой, и ложа для стока воды, футерованные природным камнем, и белёные арки.

Только на сельских дорогах двухстороннее движение, на магистралях же полосы «туда-обратно»разделены высоким железобетонным бордюром, а чаще всего разведены на почтительное расстояние широким газоном. Порой, если позволяет рельеф, они вообще струятся как бы сами по себе, невидимые и неслышные друг для друга. Выбегающие к большим дорогам дома изолированы от шума машин высоким звукопоглощающим забором, обвитым плющом или диким виноградом. И только в больших городах автострады, нависающие над жилыми районами и засыпающие их пылью, вызывают гнетущее ощущение, особенно, при взгляде на них снизу, с изнанки.

Короче, к американским дорогам не применимы слова известной русской песни: «Эх, дороги, пыль, да туман. Холода, тревоги, да степной бурьян». Ни пыли, ни бурьяна! Везде тщательно подстриженная лужайка, а пыль не на дороге, а на машинах, как на домашней статуэтке. Холод вообще понятие субъективное, особенно для Америки, что же касается тревог, то это дело сугубо личное, сокровенное, непознанное. Кто-то всю жизнь проводит в тревожном ожидании, а кому-то это чувство вовсе незнакомо.

2

Мне очень понравилось американское правило, разрешающее поворот направо при красном свете светофора, естественно, при отсутствии других помех. Такое правило действовало и в СССР в пятидесятые годы, и я его ассоциирую с наличием здравого смысла. Увидев его действие в США, я порадовался за американцев. Молодцы! Не считают автомобилистов идиотами, как в других сферах жизни, разлинованных по линеечкам нудными инструкциями. Я заметил, что американцы больше доверяют рисункам, чем словам. Видимо, это чувство укоренили в них художники комиксов, столь популярных в стране.

Светофоры на автострадах висят обычно над перекрестком, или на длинных кронштейнах столбов. Рядом со светофорами смонтированы  телекамеры, бесшумно отлавливающие нарушителей. Проехал, вернулся домой и вдруг приходит по почте письмо, где черным по белому сообщается, что имяреку надлежит заплатить штраф в таком-то размере, по таким-то реквизитам. В конверте для убедительности фотография машины, нарушающая правила, да еще с выделенным номером виновника. Но и без фото все, как ошпаренные бегут платить, потому что знают, что в Америке с полицией судиться себе дороже выйдет.

Желтый свет, как у нас, включается только при переходе с зеленого на красный, и на него можно закончить левый поворот, если уж въехал на перекресток при зеленом свете. Обгонять на хайвеях можно и справа и слева, предварительно поморгав, но при этом убедиться, что не принесете неприятностей сзади идущим автомобилям. Дорожные правила в разных штатах могут отличаться, и не только в мелочах. Общефедеральных правил в США нет, также не существует единых, унифицированных дорожных знаков. Здесь, в отличие от России, нет, например, предупреждающих знаков «уступи дорогу», «обгон запрещен». Самый распространенный знак «Stop». В жилых микрорайонах от него буквально рябит в глазах, он практически заменяет знак «уступи дорогу».

В отличие от инструкций к промышленным товарам на дорогах мало рисунков, то есть знаков. Дороги, дизайн и дорожный сервис явно создавали другие люди. Не те, кто придумал «арт-деко». Не в смысле принадлежности к разным профессиям, а к тем или иным национальным корням. Достоинства Америки в том и заключаются, что при общей универсализации многих рас и народов, ей удалось сохранить мельчайшие национальные нюансы, видимые только при ближайшем и внимательном рассмотрении. В американских дорогах есть немецкий дух, в индустрии питания – французский и итальянский (даже при наличии десятков национальных кухонь), в искусстве и архитектуре – еврейский.

Итак, на дорогах мало картинок, только надписи и цифры. «Speed limit 65» - скорость не должна превышать 65 миль в час (miles per hour), хорошо хоть час – это и по-американски час. Левая полоса часто обозначается словами «cap pool lane» (дословно перевести трудно, так как pool - это и подсчет голосов на выборах, и лужа), но смысл в том, что по ней могут проезжать авто с двумя и более пассажирами на борту и автобусы. Видел надписи «slow – school» (медленно – школа) или  «No left turn» - нет левого поворота, но никаких треугольных знаков с бегущими детьми. Белых «зебр» практически  нет. Если устроители дорог хотят обратить внимание водителя на нечто неординарное и опасное, то создается полоса из  закатанных в асфальт шариков. Машина мелко-мелко дрожит. Любой задумчивый водитель приходит в себя и внимательно оглядывается. Монтируется такая полоса за сотню метров до препятствия или потенциальной опасности. Лежачего полицейского, например.

Как нет общих правил, так нет и общих требований относительно скорости передвижения, установленных, например, в России. Внутри городов и поселков – не более 60 километров в час, за городом – не более 90 километров в час. Здесь всюду конкретные цифры ограничения скорости для конкретного участка дороги. Выше, чем 65 миль в час, я не встречал.

Ввиду перенаселенности городов, не только людьми, а и офисами фирм, парковка возле них столь затруднительна, что многие добираются до места работы на перекладных. На личной автомашине от дома до ближайшей станции метро, но и возле метро может не оказаться места, но есть еще парковка, вынесенная в «дикое» поле, от которого до метро организовано автобусное сообщение. Издержки цивилизации. Яркий пример, когда машина командует человеком, как, например, кот в доме. Всё это вызывает кривую улыбку, если не слезы. Автобусы, кстати сказать, очень удобны и надежны. При американской послушности желтая полоса на дорогах остается свободной даже при «трафике» (пробке), и автобусы идут как по рельсам: быстро и надежно. Цены для проезда скорее мифические, чем реальные. Сравнивать с нашими – портить настроение.

Пробки же на дорогах явление самое что не на есть реальное, а не мифическое. Я часто ссылаюсь на статистические данные, но куда же без них, они для американца так же необходимы, как зубная щетка в командировке. Она (статистика) утверждает, что среднестатистический американец ежегодно проводит неделю в дорожных пробках, пытаясь попасть на работу или, возвращаясь, домой. Авторы исследования подсчитали, что дорожные заторы приводят к тому, что США бесцельно расходуют 2,9 миллиарда галлонов (галлон – 3,78 литра) бензина и солярки. По итогам 2005 года дорожные пробки обошлись экономике страны в 78, 2 млрд. $.

Ильф и Петров в 1935 году изрядно посмеялись в своей книге «Одноэтажная Америка» и над любовью американцев к подсчетам выгоды, и над пробками на дорогах, рассказывая, как целый час искали место для парковки в Сан-Диего, и над основным мерилом развития США «выгодно-невыгодно». Прошло 73 года. Есть все-таки объективные законы, не подвластные этому мерилу. И сколькими бы миллиардами не исчислялись убытки от пробок на дорогах, никак не уменьшить желания купить автомобиль, вбитого навязчивой и всесильной рекламой.

И, конечно, вся инженерная инфраструктура рассчитана на передвижение в личных авто. В старых микрорайонах 30-40-летней давности нет даже пешеходных дорожек. Правда сейчас положение несколько меняется, и дорожки в новых застройках появились. И всё большее число жителей используют метро, которому пробки – не помеха.

3

Вашингтонское метро. Оно неказисто по сравнению с московским метро  советского периода. Современное российское метро тоже становится похожим на американское (капитализм – объединяющее начало), но даже и в этом случае, сохраняя советские традиции, станции метро в России архитектурно отличаются друг от друга. Сейчас принято смеяться над «хрущобами», над однотипностью советского жилища тех времен. Американская метростроевская одноликость не менее утомительна и сера. В прямом смысле.

Стены из грязно-серых бетонных плит, вернее корыт, разной глубины, чуть «приправленные» объёмными кантами. Взгляду зацепиться не за что. Бетонные корыта, поставленные друг на друга, образуют свод и станции метро, и далее тоннеля. Глубина корыт (размер 1,5м.х 0,8 м.) к вершине свода увеличивается для равномерного распределения нагрузки. Там, наверху, высоко над головой в корыта вставлены звукоизоляционные плиты, более светлые, чем бетон, что вносит некоторое оживление в «цветовую гамму».  Над платформой нависает декоративная светлая плита, с краев которой тихо струится слабый свет невидимых ламп. Полутемно. Какое там чтение. Не столкнуться бы с другой тенью. Федеральная экономика должна быть экономной. Пол платформы выложен темно-коричневой плиткой, которую у нас назвали бы метлахской.

Безопасность граждан, как и детей, – это idee fixe американской бытовой культуры, что очень и очень хорошо. Кроме нескользкой половой плитки здесь дополнительно смонтирована лента безопасности из гуммированной плитки, шириной около 60 сантиметров, отстоящей на такое же расстояние от края посадочной платформы. С неё шагаешь в вагон и вступаешь на неё, выходя из вагона. Некрасиво, но безопасно. Безопасность – это не только забота правительства, строительного бизнеса и прочих, имеющих отношение к этому делу, структур, а результат судебных предписаний, вынесенных после исков, выигранных гражданами, сломавших руки, ноги на скользких плитках.

Над ожидающими висят бесчисленные телекамеры слежения. С одной стороны «световой» плиты они глядят справа налево, а на другой стороне – слева направо. Стопроцентный охват. Темновато впрочем. На спичках экономят, а на камеры миллионы отвешивают. Темнота же не дает разглядеть лица преступников. В чем суть борьбы с терроризмом? Через 20-25 метров стоят красные треугольные с рост человека ящики моментальной связи с полицией. В тоннеле, где бегут поезда, снизу, почти на рельсах, тускло светит неживым огнем цепочка запыленных ламп.

Всё чрезвычайно просто, без затей. Ничего здесь не припасено для сохранения памяти об увиденном. Даже не видно полицейских, хотя, казалось бы, метро удобный объект для террористов.

К одной посадочной платформе и в том же направлении подходят поезда разных по цвету линий, надо быть внимательным при посадке. Если в России опаздывающий пассажир забегает в вагон, не глядя (достаточно знать направление), то здесь без привычки можно уехать к черту на рога. 

Вагоны метро – это полномерный вагон пригородной электрички. Это, пожалуй, самое знаменательное в американском метро. Электропоезд, движущийся на поверхности земли, собрав людей из пригорода Вашингтона, например, ныряет, не доезжая до столицы, под землю, а вылетает на свет Божий за городом. Для ясности представьте электричку из Дмитрова, которая может доставить пассажиров на Красную площадь Москвы, а потом поехать до Волоколамска. И обратно.

По обе стороны вагона двухместные ряды мягких кресел, на полу ковролин. Вагоны шикарные. Рекламы на стенах почти нет, как, впрочем, и вдоль эскалаторов на станциях. Нравы в вагонах очень простые. Многие, и даже не самые молодые, сидят на креслах, поджав ноги на сидение, если, разумеется, соседнее место занято. Если место свободно напротив, то ноги в ботинках почти непременно кладут на него. Никто не делает никаких замечаний. Видимо, это часть менталитета. Но я не видел, чтобы в переполненном вагоне кто-то попросил убрать ноги, а потом сел бы на освободившееся место. Мне же, после увиденного безобразия, вообще расхотелось садиться на кресла.

Никаких касс на станциях нет и в помине. Всюду автоматы. Можно, практически не глядя, взять билет на любую сумму и ездить весь день, пока на карточке не закончатся деньги. При входе, так же как и у нас, всовываешь билет в автомат, который проверяет, что у тебя есть деньги на нем. При выходе из подземелья тот же автомат отмечает сумму, которую ты наездил, и выбивает остаток. Чтобы поехать еще куда-то, надо подойти к ценникам, развешанным по стенам и убедиться: хватит ли твоей суммы, чтобы доехать до нужного пункта. Если не хватает, несложно добавить на тот же билет недостаток. Компьютеризация высшей пробы. Но, если наезжено на большую сумму, чем уплачено, то выйти из метро без штрафа невозможно.

4

Американские дорожные полицейские считаются самыми строгими в мире. Все,  уже и в России, наслышаны, что в случае остановки машины полицейским дорожного патруля (highway patrol) не следует покидать автомобиль, показывая благорасположение к полицейским. Это будет воспринято, как попытка нападения, со всеми вытекающими из этого последствиями. Следует, молча, сидеть, чуть приоткрыв окно, ожидая подхода полицейского.

Это знают все, но вот подробнее, как должен вести себя шофер остановленной машины по законам США. Руки должны быть на руле, не допускаются никакие резкие движения (а если зачешется нос?), перед тем как достать документы из кармана или «бардачка», водитель должен спросить полисмена: «Можно я достану права из кармана?» Как в шахматах на официальном матче, игрок, обдумывающий ход и захотевший поправить неровно стоящую фигуру, должен предупредить судью об этом желании, сказав: «Поправляю». Если машинально дотронулся, то ходи этой фигурой. Прекрасное лекарство от болезни, выраженной поговоркой: «Дурная голова рукам покоя не дает».

Но «общение» с полисменом в Америке – это не разговор с шахматным судьей. Любое невыполнение указанных правил позволяет полицейскому применить силу (голову и руки на капот) и даже огнестрельное оружие, ибо, останавливая подозрительную машину, полицейский имеет право считать сидящего в ней шофера потенциальным преступником. И дело «задержанного» - опровергнуть это предположение. По внутренним служебным правилам полицейский должен, прежде всего, заботиться о своей безопасности. В Америке вчистую забыт римский постулат о презумпции невиновности, являющейся почти абсолютной истиной для всех стран мира. И в этом никто не видит нарушений прав человека и ограничений демократических свобод, следуя которым только суд признает человека виновным (преступником).

Однако справедливости ради надо сказать, что действия полицейских контролируются. В патрульных машинах, но не во всех, установлены камеры наблюдения, фиксирующие действия полицейских внутри машины и при разговоре с задержанным водителем. 14 февраля 2008 года все телеканалы мира облетел «ролик» действий полицейских с инвалидом в коляске. Они заставили его встать. Инвалид объяснил, что у него ноги не двигаются от рождения, в ответ полицейские просто вышвырнули его из коляски, резко приподняв ее сзади.

Отчасти, учитывая высокую вооруженность американских граждан, суровые действия полицейских можно оправдать. Современной новинкой стали полицейские пистолеты, соединенные с видеокамерой. Каждый раз, когда пистолет вынимается из кобуры, камера начинает работать, и её запись может служить вещественным доказательством правомочности применения оружия и защитой в случае обвинения в превышении мер самообороны. Впрочем, пленка с записью может стать основой, доказывающей излишнюю «боязливость» полицейского. 

Начиная разговор с водителем, полицейский в США не называет своего имени и звания, как это делают патрульные в России, он говорит общие слова: «Дорожный патруль Вирджинии». Да, он обязан быть вежливым и обращаться к задержанному «сэр» или «мэм», если это женщина. На этом обязанности перед водителем ограничиваются, зато прав, хоть отбавляй. Руководствуясь личными ощущениями, полицейский может сделать обыск в машине, а при резких движениях обыскать и водителя. Задержанный по подозрению имеет право не отвечать на вопросы полицейского, если скажет сокровенную фразу: «Я хочу поговорить с моим адвокатом». Полицейские могут не сразу разрешить позвонить адвокату, и на этом приходится настаивать.

Конечно, и в Америке только суд определяет степень виновности шофера, а не полицейский, мнение которого всем операторам (так в США называют водителей авто, как, впрочем, и других работающих с механизмами) известно: для него все они преступники. Оправдываться перед полицейским бесполезно. Да, он отпустит нарушителя, постоянно провоцируя на какое-нибудь «резкое движение», но вскоре придет повестка из суда.

Мне рассказали случай из жизни пожилого русского в Америке. Его остановила ехавшая за ним патрульная машина, включив сирену. Он, естественно испугавшись, несколько резковато взял вправо, останавливаясь. На суде эта резкость была определяющей причиной нарушения. Но наш товарищ подготовился к суду, и на подобное обвинение с улыбкой заметил, что не для того он сменил родину, чтобы медленно выполнять предписания новых властей. Судья посмеялся и отпустил старика без последствий.

5

У американцев, преклоняющихся перед статистикой, есть свои стереотипы. Они считают самыми опасными водителями азиатов, их пока не называют азамерами («аз» - Азия, «амер» - Америка), как негров – афроамериканцами, но я думаю – это впереди. Кроме того, азиаты считаются тщеславными: они, живя в шалаше, могут купить на последние деньги самую дорогую автомашину.

Бытовая автомобилизация в Америке поистине потрясающа. Каждый взрослый гражданин среднего класса имеет  легковой автомобиль. В газетах осени 2007 года смаковался случай, когда шестилетний мальчишка, оставшись без присмотра при заснувшей бабушке, уехал на её машине. Он взял ключи, открыл машину, переставил свое детское сидение на водительское место и поехал, как он потом сказал, в …ресторан «Яблочная пчела» («Applebee»), но не смог перевести скорости и через 25 метров врезался в трансформаторную будку, лишив света десятки домов.

Трехлетний Джордан Уилл из висконсинского Омро уехал еще дальше. Он сел в игрушечный «Мустанг», работающий на аккумуляторах, посадил рядом 2-х летнего пассажира и поехал по оживленному участку дороги. Водители останавливались и пропускали молодого водителя. Наконец, полицейский остановил малыша, и по его сигналу машина выехала на обочину. Газета отмечает, что юный водитель соблюдал правила: останавливался на красный свет светофора и пропускал пешеходов. Он даже позвонил отцу по захваченному из дома мобильному телефону и сказал, что поехал покататься.

Я видел, кстати, подобный «Мустанг», и как на нем в присутствии отца гонял по пустынной парковке соседский мальчишка лет 5-6-ти. Скорость, на глаз, была примерно около 40 километров в час. Не слабо.

6

 Еще в 20-ые годы прошлого столетия  Сергей Есенин заметил: «Со стороны внешнего впечатления в Америке есть замечательные курьезы. Так, например, американский полисмен одет под русского городового, только с другими кантами. Это курьез объясняется, вероятно, тем, что мануфактурная промышленность сосредоточилась главным образом в руках эмигрантов из России. Наши сородичи, видно, из тоски по родине, нарядили полисмена в знакомый им вид формы».

Не знаю доподлинно, как насчёт кантов и русских мануфактурщиков, но кое-что в одежде американских постовых осталось от русской формы до сих пор. Длиннополых кафтанов, в которых раньше  красовались русские городовые, я, конечно, не встречал, но вот русские ушанки, как элемент зимней одежды американской полиции, видел не раз. Кургузо сшитые (не плохо, а нелепо на русский взгляд) они, к тому же всегда завязанные снизу на тесемки, словно на дворе 20-ти градусный мороз, на яйцеобразных головах чернокожих постовых выглядели уморительно забавно.

Особое, привилегированное место на американских дорогах занимают желтые автобусы с небольшим, такого же цвета, «носом» - школьные автобусы. Перед тем как открыть дверь, чтобы высадить своих маленьких пассажиров, они оттопыривают «красные уши» со знаком «Stop», которые находятся по боковым сторонам автобуса возле кабины шофера. Дорожное движение тут же замирает в обоих направлениях (!) Нарушение этого правила равносильно смертному греху. Упаси Бог не остановиться на такое оттопыренное ухо: водитель автобуса тут же звонит  в полицию и сообщает номер провинившейся машины. Полиция не замедлит с выпиской солидного штрафа, если не лишит прав.

На перекрестках вблизи у школ стоят специальные регулировщики в ярких светоотражающих жилетах. Это «пешеходная гвардия» (Crossing guards) - отдельная муниципальная служба, чьей единственной задачей является безопасный переход детей в школу и из неё.

Америка полна противоречий в большом и в малом. Взять, к примеру, запрет на подачу автомобилями звуковых сигналов. Даже полицейские машины начали использовать новое изобретение - сирены … без звука. Подобные приспособления заставляют автомобиль дрожать, чтобы привлечь внимание водителей. Устройство, получившее название Rumbler, распространяет неслышную людьми звуковую волну на расстоянии 60-ти метров. По утверждению полицейских такая система привлекает больше внимания, чем обычная сирена. Уже 49 полицейских автомобилей в Вашингтоне получили новые сирены.

Но вот противоречие – на мотоциклы звуковой запрет не распространяется. «Харли Дэвидсон» со снятыми глушителями проносятся по улицам больших и маленьких городов с таким ревом и грохотом, что дрожат стекла в хилых 2-х этажных домиках, а прохожие зажимают уши. Вот вам и борьба с шумом. Или взять надземную железную дорогу в Нью-Йорке, поезда которой с шумом, лязгом и скрипом,  леденящими душу, не спеша, бухают бесчисленными сцепками над головой бесчисленных прохожих.

В Америке на дорогах не принято приходить кому-то либо на помощь, особенно в случае аварии, когда жизнь людей в опасности. Самое максимальное, что рекомендуется сделать – позвонить в пожарную часть, или полицию, или скорую помощь. Без разницы. Телефоны всех трех чрезвычайных помощников сблокированы и приедут все, и почти одновременно. Читатель знает, что в России, да и в Европе тоже, придти на помощь умирающему и терпящему бедствие человеку – святое, благонравное действо. Но в Америке не так. Людей отучили это делать …суды. Удивлены? В случае непрофессиональной помощи пострадавший может погибнуть, и тогда родственники засудят оказавшего помощь по самое некуда, списав на него все несчастия, чтобы получить деньги. Ох, уж эти дензнаки, что ради них не сделаешь!

7

Америка – первая страна, разрешившая садится за руль операторам, выпившим по случаю бокал вина или бутылку пива (330 миллилитра). Примерная (она различается по штатам) допустимая доза алкоголя в крови – 0,08 процента во время задержания. Если содержание ниже, то водителя, как правило, отпускают, но могут и арестовать по указанным выше причинам (за резкое движение).

Печальные последствия могут наступить, если вам вменяется вождение в пьяном виде (Driving while intoxicated) при норме выше допустимой. За этим следует арест, доставка в участок и проведение необходимых тестов, причем все «операции» будут записаны на видеокассету. Задержанный водитель, по законам некоторых штатов, может отказаться от прохождения тестов, но это приведет к еще более отягощающим последствиям. Типичная американская ситуация: право вроде есть, но, воспользовавшись им, нанесешь себе еще больше вреда. Двойные стандарты и во внутренней жизни страны неплохо действуют. В этом случае будут возбуждены сразу два дела: в гражданском суде (civil court) – за отказ пройти тесты, и в уголовном суде (criminal court) по подозрению за вождение в пьяном виде. Дело в том, что водитель, получающий американские водительские права, подписывает документ о том, что обязуется сдать все необходимые тесты, если этого потребует офицер полиции. Тесты бывают трех видов: дыхательные – выдох в трубку; физические – упражнения типа: встать – присесть; химические – анализ крови и мочи.

Тесты могут быть взяты в принудительном порядке, если «пьяный» водитель сбил человека или стал виновником большой аварии, или находился в бессознательном состоянии в то время, как ключи находились в замке зажигания. Надо отметить, что замок зажигания – рубежная точка между пешеходом и водителем. Выпивший человек, вставивший ключи в замок зажигания, даже не трогаясь с места, уже может быть арестован за вождение в нетрезвом виде.

При задержании полицейский обязан четко и внятно зачитать подозреваемому его права. Учитывая многонациональный состав страны, полицейские снабжены электронными переводчиками, поэтому задержанный вправе потребовать зачтения прав на его родном языке. Палочкой выручалочкой, хотя и временной в большинстве случаев, являются слова: «Я хочу поговорить с моим адвокатом», после них стражи порядка не имеют права задавать вопросы до прибытия адвоката.

Во избежание коррупции, как и в других странах, американские полицейские не могут сами получать штрафы и отбирать права. Для исключения подозрений полицейские выходят на дежурство с пустыми карманами (в прямом смысле), так как в большинстве штатов имеются законодательные ограничения на сумму наличных денег в карманах стражей порядка на дорогах. Обычно сумма не должна превышать 20-50 $ (в зависимости от штата).

Зарплата полицейских достаточно скромная 3000-5000 долларов в месяц, но у них, как государственных или муниципальных служащих, есть серьезные  социальные льготы при покупке жилья, обучении детей, медицинском страховании. Они поэтому держатся за свою работу, и случаев коррупции среди рядового состава почти нет.

Но вот суд. Он обязательно вынесет какой-нибудь приговор, может быть, и оправдательный, но такое бывает редко. В случае признания вины будет произведена запись в ваших водительских документах. При серьезных правонарушениях, как в разобранном случае вождения в пьяном виде, можно быть уверенным в повышении размера страховки за автомобиль. Все судебные решения и записи суммируются в вашем деле и вносятся в полицейский «большой» компьютер.

Когда при остановке подозрительной машины, полицейский не торопится выйти из своего «Форда», значит, он изучает досье нарушителя по своему дорожному компьютеру. Чем дольше он не выходит, тем хуже ваши дела.

Если вы превысили допустимое количество дорожных нарушений в процессе езды, то будете судом объявлены невнимательным водителем (negligent operator – все, кто работает с техникой, называются операторами) и у вас изымут водительские права. Примерная такса такая: при наезженных в год 25 тысячах миль за 4 нарушения, за 6 нарушений в течение двух лет. За три года надо «собрать» 8 нарушений, чтобы лишиться прав.

Среди американских полицейских существует устойчивое представление (и это не новость), что «русские» много пьют и пьяные садятся за руль. Также не секрет, что полицейские часто дежурят возле ресторанов, ночных клубов и других подобных мест, где часто собираются русскоговорящие иммигранты.

Вот на этой «оптимистичной» ноте я закончу эту главу.