Михаил Чижов

Котлов сразу же заприметил этот «Опель», хоть и окрашен он был в бледно-серый цвет некачественного асфальта, и стоял незаметно, сбоку от въезда на охраняемую автостоянку, на которой он оставлял свою черную «Тойоту». «Сейчас начнется», - тут же сообразил он, намеренно затягивая простую операцию по парковке автомашины. Потом залез в багажник, открыл красивый чемоданчик с множеством гаечных ключей, отверток, молотков и молоточков, зачем-то потрогал их, покрутил в руках, неспешно возвращая на соответствующее место. Потрепался с охранником, лелея глупую мысль, что они устанут ждать и уедут.

Те же исполняли служебный долг, им не привыкать было к долгим ожиданиям и к причудам поднадзорных, которые, как они справедливо полагали, почти всегда догадываются о последних минутах своей безмятежной жизни, вестниками конца которой они призваны быть. И были начеку. Как только Котлов показался в створе ворот, встречавшие резко сдали назад и загородили ему проход. Двери «Опеля» тут же открылись в сторону Котлова, чтобы у него не осталось никаких сомнений в неотвратимости рандеву, а для большей убедительности из одной из них высунулась крепкая рука, заросшая густым рыжим волосом.

«Любят рыжие заниматься такими вот делами», - мелькнула у Котлова и тут же пропала, словно и не бывала, нелепая мыслишка. Деваться некуда и Котлов нырнул в заднюю дверь, откуда призывно тянулась мохнатая рука-ручища. Он не успел коснуться сидения, как машина, свистнув по асфальту шинами, рванула вперед.

-Кто вы? – нарочито грубым голосом спросил Котлов, упав на сидение. – Что за шпионские игры? А сам отметил про себя: «Кажется, не братки».

-Скоро узнаете, не волнуйтесь, - культурно, на «Вы», ответил некто, сидящий на переднем сидении. На нем, несмотря на жаркую погоду, был пиджак и галстук.

«Да, точно, не братки», - уже утвердительно отметил Котлов. Но эта убежденность не успокоила его. Напротив, десятки новых вопросов полезли в голову, и только ответ на один из них был более-менее понятен и в чем-то даже приятен: «Ну, наконец-то, все скоро решится».

Между тем машина вскоре подъехала к черному входу дома правительства, помпезному зданию бывшего обкома, со стороны обширного и надежно огороженного двора с шлагбаумом, возле которого она даже не сбавила ход. «Видать, знакомая дорожка», - отметил Котлов, внутренне успокаиваясь. За внешность он не волновался: снисходительная улыбочка всегда висела словно картинка в уголках губ, и чем опаснее была ситуация, тем снисходительнее она становилась, порой до презрительности.

В восьмом часу вечера правительственные коридоры были почти пусты: мелькнет где-то в конце коридора тень и исчезнет. Его провели в кабинет без какой-либо таблички, указывающей на чью-то принадлежность. Кресло, над которым не висел столь привычный для начальственных кабинетов портрет президента, стол, четыре стула. На один из них показала рыжая рука, приглашая присесть. Котлов сел, а по обе стороны от него разместились молчаливые провожатые.