Михаил Чижов

Боль как бы отошла в сторонку, но притаилась где-то рядом, ожидая момента, когда можно наброситься вновь.

- Ничего ты от меня не получишь, - произнес он наконец, опустив веки на готовые выпрыгнуть из орбит глаза и, обращаясь то ли к боли, то ли к жене. Лицо Поплавкова загорелось от прилива крови.

- Смотри-ка, покраснел. Наверное, первый раз в жизни. Скромником стал? Как интересно. Только вряд ли. От тебя пахнет грязью, - и она презрительно посмотрела на него вызывающим взглядом.

«Что, что ты сказала?», - бились в голове Поплавкова слова, но никак они не могли слететь с языка, неожиданно потолстевшего и с трудом убиравшегося во рту. Не словам, а языку стало очень тесно за зубами. Антон Иваныч лихорадочно вздохнул, и кадык затвором дернулся вверх-вниз.

- Молчишь? Очень хорошо, - она уже не смотрела в его сторону. - Скоро ты станешь нищим. Юрка подал заявление в загс и въедет с женой в эту квартиру, которую ты записал на него. Я же, слушай внимательно и запоминай, подала на развод и раздел имущества. Хватит с меня зловредных сочувствий подруг, я устала от…

Отчего устала жена, он не успел дослушать. Лишь пронеслось в сознании последнее: «Ты же с кобелями на курортах путалась…». Но и только. В ушах громыхнуло раскатом мощной грозы, затылок расколола острая молния смертельного страха, а страшная сила, словно отдача после выстрела из ружья, ударила в плечи и легко сшибла отяжелевшее тело с бесчувственных ног.

Жена как будто только этого и ждала. Спокойно перешагнув через неподвижное тело, она вышла из квартиры, оставив дверь открытой.