Михаил Чижов

Сын задумался.

-Порок.

-Молодец! Порок – это, считай, укоренившаяся дурная привычка, как курение, пьянство, ругань, воровство. Много пороков накопилось у людей. Опорочить – значит попытаться  приписать хорошему человеку какую-то дурную привычку, не присущую ему. Если не удается, тогда говорят, к нему грязь не липнет, а если удается, значит, свинья нашла грязь. Вот твоему однокласснику Лисину можно сотни раз сказать, что делать доброе - это хорошо, и он согласно будет кивать головой, а сделает плохо.

-Почему так, папа?

-Не знаю, сынок. Этот вопрос еще труднее первого.

-А я убежал, испугался.

-В этом случае ты правильно сделал. Обычно нелюди звереют, как акулы, при виде и запахе крови. Помнишь, я читал тебе рассказ «Последний дюйм»? Там мальчик спас отца, покусанного акулами. Он при этом и себя тоже спасал. В твоем случае ты спасал себя сам. Это нормально, это не трусость. Считай, что на тебя напали акулы.

Отец, рассказывая, привычно поглаживал голову сына, время от времени взглядывая на него. Чрезмерное возбуждение сына улеглось. Рука его, держащая медяк под глазом, раз за разом соскальзывала, глаза все чаще и чаще закрывались от утомления и позднего часа. Сидоров положил на подушку голову засыпающего сына, вынул из его руки медный диск и приладил его так, чтобы тот не падал. Вскоре сын заснул.

Сидорову было не сна. Вот свалилась на Егорку, да и на него тоже, беда, И как быть? Что останется в сознании мальчишки от этой встречи? Озлобит ли она его? Испугает ли так, что он будет шарахаться от парней, даже не глядящих на него, и на всю жизнь у него разовьется комплекс неполноценности, недоверия к людям, скрытности. До сих пор Сидорову казалось, что он знает о жизни всё или почти всё. Эта иллюзия подогревалась уважением коллег по работе, множеством вопросов, на которые он давал простые и ясные ответы, касались ли они тонкостей службы или бытовых проблем. Он действительно знал много, а хладнокровие, умение принять быстрое и правильное решение сделали его практически незаменимым на работе. Человеку свойственно переоценивать себя, даже при наличии действительных успехов. Но вот случается нечто, выходящее из привычного ритма жизни, и сразу становится непонятно, что  делать, что говорить.   

И как сказать 12-летнему мальчишке, читающему «Белеет парус одинокий» и другие книги, в которых всегда добро побеждает зло, что большая часть мира – глухие джунгли, где правит сила и коварство? Разве можно забыть о детской потребности любить каждого человека и естественном желании делать добро? И как ответить на вопрос: как вы, взрослые, сильные и умные, допустили, чтобы в мире побеждало зло? Сидоров сам хотел найти ответ: почему  чистые желания детства не переходят во взрослую жизнь, а прячутся как улитка в раковину или сгорают при первой же стычке с явью, как с огненным дыханием Змея Горыныча? Почему люди с незапятнанной душой стесняются своей чистоты? Кто, невидимый и неслышимый, каждый раз заботливо пачкает душу ребенка, толкая его во взрослую жизнь?