Михаил Чижов

Мы занимаемся коллекционированием слов,

а не изучаем действительность.

Академик Иван Павлов

Мальчишками мы любили играть в ножички. Для этого на ровной, хорошо утоптанной земляной площадке чертили большой круг, который в свою очередь делили в равных долях на количество участников. Нож надо было бросать со своей территории в чужую. Если нож воткнулся, значит, смело дели владения противника от своей границы до края окружности и присоединяй к своей. Старая линия границы с восторгом затиралась ногами. Выигрывал тот, кто захватывал весь круг.

Но, увы, если нож не втыкался, или ты не смог дотя­нуться им до границы ближайшего соседа, или твоя терри­тория становилась столь крошечной, что на ней не убира­лась нога, то в игру вступал следующий.

Каждый приходил со своим складным ножом: таково было правило. Наверное, оно подчеркивало некую взрос­лость, к которой мы в ту пору вожделенно стремились. У меня, самого младшего из друзей, такого ножа не было, и приходилось уводить из-под носа мамы кухонный нож, по­хожий на серп от многолетней чистки картошки.

У старшего брата (три года разницы) складной ножик был, и он подтрунивал надо мной:

—Смотри, не потеряй картофельный нож, а то с голоду умрем.

Я, наивный, не понимал насмешливой логики брата и искренне удивлялся:

—Почему умрем? — В начале 50-х годов мы часто испытывали голодные бури в пустом желудке, и повторения их не хотелось.

—Чем же мама будет тогда чистить картошку? — во­просом на вопрос отвечал брат и смеялся довольный, видя мое непонятливое выражение лица.

Картофельный нож с деревянной ручкой и узким лезви­ем был, к несчастью, легок и часто падал, даже воткнув­шись в землю. Вонзить же такой уродец было почти невоз­можно. Я мучился и переживал свою беспомощность молча и безнадежно, как могут страдать только упрямые мальчиш­ки. Я понимал: складной ножик так запросто не найти, но брату не завидовал: в семье зависть считалась грехом. Лю­бые попытки пожелать что-то, имеющееся у друзей, тут же пресекались мамиными словами: «У тебя есть не хуже». Но если твоя вещь на самом деле была не такой качествен­ной, то приходилось учиться так ею пользоваться, чтобы она действительно была не хуже подобной. Так было и с картофельным ножом: я день-деньской тренировался с ним и достиг таких успехов, что пацаны уже недовольно гово­рили:

—Что ему не втыкать-то, у него нож-то, вишь какой, сам летит куда надо.

К тому времени самая старшая сестра (она со своей 17-летней разницей в возрасте казалась мне тетей, и я иногда называл ее на «вы») вышла замуж за военного летчика, и мы с братом, разумеется, крутились возле них с тайной надеждой на какой-нибудь подарочек.