Михаил Чижов

В конце 80-х я наткнулся в газете «Горьковская правда» на заметку «Награда нашла героя» с фотографией Сидорова Виктора Дмитриевича, получающего из рук военкома орден Красной Звезды. В заметке скупо говорилось, что в дни страшных боев октября 1941 года он, командир стрелкового взвода, начал свой ратный путь, обороняя Ленинград, а по­том прорывал его блокаду. Я взял бутылку водки и приехал к нему обмыть награду. Он в то время был уже заместите­лем начальника ВОРПа (Волжского объединенного речного пароходства) и жил в г. Горьком.

И в его жизнь вмешалась Судьба, отмерившая ему уход из жизни именно 22 июня, в день начала войны, ровно че­рез 50 лет. И мне, в мои земные дни, никогда не забыть его похороны и десятки венков от всех портов Волги, которые с печальной торжественностью несли курсанты речного учи­лища.

У всех свои способы измерения порядочности человека. Моя мера — отзывчивость на любую просьбу о помощи. Я не знаю случая, когда бы Виктор Дмитриевич не помог. И дело не в его больших возможностях, а в желании. У меня, к сожалению, десятки «друзей» с возможностями, которые на словах и с доброжелательными улыбками обещают помочь, а потом месяцами даже не звонят, чтобы хотя бы сказать, что им не удается выполнить обещанное.

В 1966 году, в очередной приезд Константина Дмитрие­вича с Украины, я напросился, чтобы он взял меня в Вачу. Наверное, тривиально будет мое утверждение, но меня поразила необычная красота этих мест. Те же Жигули. Может, чуть ниже горы Перемиловские, что на Оке, как Дят­ловы, на которых раскинулся Нижний Новгород. Невольно ахаешь, когда по Муромской дорожке вылетаешь на авто­машине на крутую Верхопольскую гору. Отсюда видно бога­тое село Арефино с беленой шатровой колокольней и пяти-купольной церковью, к которой, как к матке, поднимаются по косогору ухоженные дома, словно кудрявые овечки. А налево от дороги, внизу — озерцо, возле которого был ког­да-то постоялый двор, где держали лошадей для почтовых нужд.

В Ваче я познакомился с Зоей Дмитриевной Липатовой, секретарем райкома КПСС, родной сестрой Константина и Виктора. И я, по обычной своей привычке, стал расспраши­вать ее.

— Сколько себя помню, мама, как ударница сельскохо­зяйственного труда, всегда носила красный платок на голо­ве. Я всегда удивлялась, когда она спит. К полуночи возвра­щалась она с работы домой (работала в Лобкове на конном дворе), а в 4 утра будила меня и говорила: «Печку закрой через час, чтоб не выстудить избу». Была неграмотна, а отец, напротив, стремился к знанию. В 1933 году его, как предсе­дателя промколхоза, направили на трехлетние курсы под­готовки руководящих работников в Нижний Новгород. Да, вот интересный случай я тебе расскажу. Когда отец закон­чил обучение, я с мамой на колесном пароходе по Оке по­плыли к нему. Вдруг капитан во время плавания дал сирену и, когда все затихли, заговорил в свою железную трубу. Не скажу за всех, но я сильно тогда испугалась. Он продудел, что сегодня умер великий пролетарский писатель Максим Горький. Я хорошо запомнила волнение, вдруг охватившее пассажиров парохода, многие даже заплакали, а когда при­чалили, в городе уже висели флаги с черными лентами.