Михаил Чижов

-Как решите вопрос с финансированием, звоните, - посуровел заведующий. - Можете прямо на мобильный, но после часу дня. До этого времени у меня операции. Запишите номер. Время, советую, не тянуть! И никаких нервных срывов.

-Хорошо, - ласково ответил Дубов и постарался, как можно, беспечнее улыбнуться.

Он вышел на лестничную клетку и по извечной привычке, выдающей нелегкое раздумье, встал к окну. В последнее время эти оконные смотрины стали всё чаще нравиться ему. Он упорно и, как представлялось ему, плодотворно о чем-то полезном размышлял, но стоило отойти от окна, как все полезные мысли вдруг становились ненужными и пустыми. И через пару минут начисто забывались, будто и не бывали.

Мартовское солнце, отражаясь от выпавшего вчера снега, слепило глаза, выдавливало слезы. Нет, не мысли, виновато в  этом лишь солнце. Дубов потер глаза.

На крыше трансформаторной будки, почти оттаявшей от снега, серый ворон чем-то съестным пытался угостить возлюбленную ворону. Ворон боковым скоком придвигался к ней, но она не допускала опасного сближения. Уклонялась. Не хотела быть зависимой. Тогда ворон сменил тактику. Он выпустил из клюва угощение, а сам отскочил на пять вороньих шажков, как бы приглашая любимую ворону отведать вкусненького без него. Однако и этот дар галантного ухажера был отвергнут. Взмахнула возлюбленная крыльями и полетела далеко, далеко, к угольно-черным липам, чтобы скрыться меж их ветвей от назойливого кавалера. А на кусок тут же спланировала другая ворона.

«Символичная сценка», - усмехнулся Дубов.

Век бы смотреть на этих ворон. Умные птицы, моногамные, не то, что люди в большинстве своем. Да, природу жалко покидать. Людей же…. Все умирают рано или поздно. Все! И ничего страшного в этом нет, только не надо думать о бесконечности.

Никому этого не дано понять, и он не сообразительнее других. Работал, читал специальные журналы, зубрил английский язык, защитил кандидатскую. Но разве только в этом его дело?  Главное всё же в том, что не предал никого, не кривил душой, не прогибался перед начальством, сына хорошего вырастил. Видимо, потому Бог дарует ему такую легкую смерть, как остановка сердца. Так, что считай, повезло. Не умирать же древним, выжившим из ума стариком и быть обузой для сына. Тьфу. Опять же этот позор с женой. Скорей бы….

Дубов ещё до разговора с хирургом решил, что не будет делать операцию, а будет работать, руководить долгожданной стройкой, нервничать, ругаться с подрядчиками, составлять графики, срывать их и выполнять, надрывая жилы. Тысяча больших и малых дел.

Все так и пошло вначале. После больницы Дубов решительно перечеркнул все свои отношения с женой: переехал к сыну, который понял отца и встал на его сторону. Правда невестка косилась - тесно.