Михаил Чижов

***

К утру ветер задул с юга, завыл в печной трубе, застучал доской в заборе. Дом тоже, казалось, ожил: заволновались куры, без конца запевал петух свою утреннюю побудку, но встала под его песню только хозяйка. В старой избе похолодало, поднявшийся ветер быстро выдул остатки тепла. Татьяна Ивановна накрыла внука меховой телогрейкой, а сама пошла за дровами. Поленица колотых дров с каждым днем становилась все меньше и меньше, но рядом всё еще высилась огромная куча напиленных. «Сашке надо сказать, чтобы наколол, вдруг не хватит до следующей субботы. Что-то помалу гостят  родители-то. Сгрузят продукты и … ага», - устало думает Татьяна Ивановна. Одышка совсем замучила ее в последнее время, и лишь забота о внуке помогает ей двигаться и забывать о болях в сердце.

Часа не прошло, а снегу намело видимо невидимо, будто шел целую неделю. Татьяна Ивановна вернулась в избу, затопила русскую печь, переобулась в валенки и вышла задать корм курам. Еле вытягивая ноги из сугробов, сходила за водой. Коромысло с ведрами сегодня показались особенно тяжелыми. С трудом подняла ведра на лавку и тут же присела без сил.

-Погода сменилась, недуг, как снег, навалился, - привычно, вслух, успокоила себя Татьяна Ивановна. И при этом сама не поверила этим  словам. Она тщательно скрывала от всех и одышку, и внезапную слабость, словно мешок с зерном, сгибающий ее в дугу, и тупую боль за грудиной.

Татьяна Ивановна вернулась в избу, внук еще спал, взяла бидончик и пошла на край почти нежилой деревни за молоком. Там в одном из почернелых от времени домов заправляла ее подруга и одноклассница, одинокая Василиса Петровна, боевая и шустрая, словно весенний, степной огонь по сухой, прошлогодней траве. Конечно же, та прожила бы и без коровы («такая обуза, Господи»), но извечная крестьянская суть и семейная традиция не позволяли ей лениться. «Пенсия-то, пенсия, смех один, а я люблю жить широко, - смеялась Василиса в ответ дачникам, сетовавшим на трудности в содержании коровы. – Да и кто угостил бы вас парным молочком, если бы не было у меня забот», - по-крестьянски грубовато отвечала она докучливым соседям, выстраивающимся летом за ее молоком в очереди.  

Наверное, не потянула бы Василиса одна эту ношу, если бы не помощь подруг, четверых семидесятилетних старух, живших рядом с ней. Все немалые годы пролетели, как единый день. Всё у них было. Голодное, военное детство, школа, любовь, мужья, дети. Всё, как у всех людей на этой земле, с невеликой разницей по времени, чувствам, событиям. Только вот рано ушли из жизни мужья, верные и не очень верные помощники: кто провалился с трактором под непрочный лед на реке, кого придавила упавшая стрела башенного крана, кого … И не были они какими-то неумехами, но поди же…  Русская бесшабашность, водка, азарт…