Михаил Чижов

— Главное в охоте на зайца — это собаки, умные и работя­щие,— наставительно говорил Павел, уверенно крутя баранку.

Алексей Михайлович иронично посмотрел на его собаку, уткнувшую нос между сиденьями «Нивы».

— Ты прав, курцхаар не предназначен для охоты на зай­цев,— пояснил охотовед, заметив взгляд Степнина.— Это охот­ница на боровую дичь. Верно, Бавка? — спросил хозяин. Та, под­няв умную морду, вопросительно посмотрела на него.— Всё нор­мально,— ответил охотовед, потрепав ее длинные, висячие уши,— всё нормально. У легавой должен быть исключительный слух и обоняние, она отслеживает птицу на дереве, делая под ним стойку.

— Элита,— заметил Николай, друг охотоведа.

— Взял я ее для того, чтоб не сидела дома, а попрыгала немного.

— Почему немного? — спросил Степнин.

— Будет мешать гончим, отвлекать их от погони, придется запирать ее в машине. У друзей, к кому мы едем, будут свои собаки: гончие. Русские и англо-русские гончие.

Алексею Михайловичу вспомнился выжлец Разгуляй, круп­ный гончий пес, принадлежавший Ивану Порфирьевичу, одно­му из знакомых отца. Еще студентом, Алексей частенько бывал у него, жившего в собственном двухэтажном доме недалеко от института. После революции Ивану Порфирьевичу пришлось потесниться, и он занимал лишь верхний этаж. Старому охотни­ку приятны были почтительные слушатели. Воспоминания «по охоте», гончих собаках, выставках грели его остывающую кровь, волновали некогда горячее сердце.

Ружейные охотники — люди в основном состоятельные, спо­койные и рассудительные. Иван Порфирьевич, родившийся еще в позапрошлом веке, казался воплощением чопорности и педан­тизма. Так, о пароходах на Волге он говорил, что они бегают; о документах, которые нужно оформить,— выправить. С тех пор Степнин запомнил, что выжлец — это самец гончей породы, а выжловка — самка, и не любил жеманные названия кобеля маль­чиком, а суки — девочкой.

— Охотники — самые истинные патриоты, Вы обратите вни­мание: клички собак — производные слов только русского кор­ня,— перебил мысли Степнина охотовед.— Бавка, например, имитирует собачий голос: бав-бав-бав.

— Разгуляй,— подтвердил Алексей Михайлович.

— Да, да. Полет, Пилот, Забегай, Тучка, Трубач. Насколь­ко хватит фантазии,— с улыбкой говорил Павел.

У дома лесника к ним присоединились еще пятеро охотни­ков с двумя гончарами. Через час тряски по лесным ухабистым дорогам кавалькада из трех машин прибыла на «заячье» место.

Спустили гончих.