Михаил Чижов

Говорят, что сильному надо быть великодушным и мудрым, а не то пропадешь от зависти и ненависти. Но здесь-то, в игре, как проявлять великодушие, а уж тем более мудрость?! Специально поддаваться, пропускать мяч? Нет, слишком нетерпим род человеческий к своему родичу, более выдвинувшемуся. «Почему? — мысленно спрашивал я себя, наблюдая за игрой, и не находил ответа.— Люди, люди...»—с болью думал я, глядя, как Сашка летит на землю после грубой и откровенной подножки. Ну вот — красная карточка, но Сашке уже не легче. После игры футболисты топали по бетонной площадке перед туннелем, выбивая землю, застрявшую в шипах, и я ужасался невидящему взгляду брата на маске усталого лица.

— Брось ты все эти игры,— говорил я в сердцах Сашке, когда мы встречались у служебного входа.— Возвращайся к нам, на родину. Устрою тебя на завод, я там не последний человек.

— Играть за заводскую команду? Или сторожем на СЧБ? Я же больше ничего не могу делать.

— Что такое СЧБ? — спросил я, раздосадованный.

— Эх, ты! Склад чугунных болванок,— рассмеялся Сашка.— Пойдем, выпьем со встречей.

— Ты же спортсмен!? Тебе нельзя!

— После такой мясорубки можно,— жестко бросил на ходу брат и повел меня, в только ему одному, известный погребок.

— Возвращение — это поражение, а проигрывать я не люблю,— повторял он во время наших встреч.

— Да нет же! Это окончание спортивной карьеры по возрасту. Уйти надо красиво. Есть же жизнь кроме спорта. Чем быстрее ты ее начнешь, тем лучше для тебя.

— Я еще поиграю,— тоном, не терпящим возражений, отрезал брат.

Через год-два от бесконечных падений и подлых ударов у него открылся свищ около копчика. Из футбола пришлось уйти. Все сбережения ушли на операцию и дальнейшее лечение. Жена нашла более удачливого. Но возвращаться в родной город он уже не мог. Работал даже могильщиком на кладбище. Много пил, возможно, чтобы заглушить боль.

Александр не дожил до пятидесяти нескольких недель. Вероятно, не желал встречать юбилей в таком состоянии...

Ранняя смерть человека, полного замыслов и нужного людям, подобна грабежу. Очень ранний взлет всегда приводит к преждевременному падению. В медленной постепенности крепче фундамент. Я отчетливо понимал, что лучшие годы брата прошли, и сам он разорвал нить, связывающую его с жизнью, ставшей в миг сложной и непонятной. Футбол ушел, и на замену ничего стоящего не появилось. Он стал изгоем, вызывающим потерянным видом у своих друзей плохо скрываемое раздражение, а не сочувствие. Человеку всегда неприятно смотреть на того, которому ты смог бы помочь, но не помог в силу своей душевной лени. Они — немой укор. Брат не стал унижаться ради подачек, и тихо, неслышно ушел.

Я очень любил его, но все чаще соглашаюсь, что ранний уход лучше медленного умирания.