Михаил Чижов

Прошло несколько дней. По совету дяди Васи мы перекапывали свой участок, чтобы посеять на нем траву. Как вдруг загудел автомобильный клаксон. Молодой шофер весело закричал:

— Куда выгружать доски-то?

Мы, пацаны, побежали к своему наставнику. Тот скоро пришел и стал руководить разгрузкой золотистых бревен, жердей и досок.

— Сходил в райком комсомола, рассказал о вашей затее и попросил помощи для путной спортплощадки, — рассказывал он между делом Юрке, старшему из братьев Сорокиных.

— Здорово! — только и смог вымолвить восхищенный Юрка.

Солнце в смолистой коре. Солнце в лазурном небе. Волнующий запах ошкуренных сосновых бревен. Возле нас останавливались прохожие, что-то советовали, спрашивали, что здесь будет, а мы гордо отвечали: «Спортивная площадка». Кто-то даже помогал, заметив медленные движения усталого мальчонки. Подтянулись другие ребята с нашей уютной улочки, и дядя Вася всех включал в работу, и никто не шарахался в сторону, не отлынивал. Сделали калитку, завязали на ней проволоку, чтобы никто раньше времени не топтался на подрастающей траве.

Пока росла трава, мы сбегали на «Динамо» в надежде попасть в футбольную секцию. Сашку взяли с испытательным сроком, мне отказали из-за малости возраста. Теплым майским днем мы возвращались с разным настроением. Сашка, довольный, балагурил, а я чуть не плакал.

— Главное укорениться, Лёха,— покровительственно успокаивал он меня,— а там я подскажу, чтоб тебя взяли. Не горюй!

Пятерка каждый день бегала к дяде Васе с одним единственным вопросом «Когда будем играть?». Тот важно проходил на площадку, приседал и нежно трогал подрастающую зелень.

— Потерпите еще маленько.

Мы, послушные, бежали купаться на Оку. С высокого крутого берега, словно из кабины самолета, открывался сказочный вид на нижнюю часть города, на серо-голубую ленту реки, величаво протянувшуюся среди золотистых песков левого берега и темно-зеленых лесов Правобережья. Сотни раз виденное великолепие каждый раз останавливало нас словно неповторимая преграда, заставляла глубоко вздохнуть. Привыкшие к крутизне берега, мы, не задерживаясь на гребне, сразу же бросались по крутой тропке вниз, скользя по высохшей глинистой почве как на лыжах.

После купания бродили по городу. Голодные, смотрели, как солидные мужики с кошельками, торчащими из задних карманов брюк, не спеша заходили в полуподвальную «Шашлычную». На парапете лестницы всегда сидел волосатый грузин в майке, постоянно почесывающий свою заросшую грудь. «Вышибала»,— шептал как заговорщик все знающий Юрка. Глотая голодную слюну, мы выцарапывали из худых карманов немногочисленные копейки и, скинувшись, покупали четвертинку ржаного хлеба. Делились. Спрашивали у грузина соли — он выносил ее без лишних вопросов — и круто солили свою пайку. Шли дальше, гордые собой. Проходили через кремль, разрушенные стены которого восстанавливали. Спорили, кто из рабочих лучше кладет кирпич. Купались, в чем были одеты, в фонтане, что на центральной площади города. Обсыхая и согреваясь, шли по солнечной стороне главной улицы, громко обсуждая витрины магазинов и афиши кинотеатров. Долго торчали в магазине «Охотник», рассматривали издали ружья, патронташи, ножи и другое снаряжение...