Михаил Чижов

Мрак плотно сжал напуганные наши сердчишки. Хотелось крикнуть «Атас» и броситься к свету и солнцу. Со страшным шумом скрипели деревянные ступени под идущим впереди мужчиной, где-то под потолком тонко жужжала муха, пойманная невидимым пауком. В поисках опоры я сжал руку старшего брата, но и ему было неуютно на незнакомых ступеньках.

Наконец дверь в комнату открылась, и пролился солнечный свет, в котором закружились невидимые ранее пылинки.

— Уф,— разом вздохнули мы с братом.

Петрович внимательно посмотрел на нас, растерянно стоявших с почти зажмуренными глазами, и покряхтел:

— Э-хе-хе.

— Совсем как папа Карло,— прошептал мне на ухо Сашка, уже читавший «Приключения Буратино».

Петрович услышал Сашкины слова и засмеялся. Мы тоже смущенно заулыбались.

— Находчивый,— сказал он о Сашке. Прошел в глубь комнаты и вернулся к нам с мячом, стукая им об пол.

Кожаный, черный, упругий! Такие мы видели только на стадионе.

Оторвав зачарованные взгляды от чудесного мяча, мы посмотрели на лицо его хозяина и вновь ужаснулись: глубокая рытвина шрама занимала почти всю левую половину его лица. В сумраке парадного и прихожей трудно было разглядеть хозяина, да и неловко было смотреть прямо в лицо малознакомому человеку.

— Страшный? — спросил Петрович, заметив нашу реакцию.

Мы не поняли, что он имел в виду: шрам или самого себя,— и лишь подавленно кивнули, сглотнув слюну.

— Я — москвич и начинал играть в футбол на Красной Пресне вместе с братьями Старостиными. Слышали о таких?

Мы молча кивнули.

— Потом пути наши разошлись. Меня позвало, как сейчас говорят, небо. Не верите? — пытливо посмотрев на нас, вдруг спросил хозяин.

Не дожидаясь ответа, он отодвинул стул единственной рукой, положил на освободившееся место мяч и неуловимым движением ноги поднял его в воздух и стал жонглировать мячом одной ногой. Сашка сбился со счета, досчитав до ста, а хозяин, подбросив мяч на голову, жонглировал и в этом положении минуты две. Потом опустил мяч на плечо, которым толкнул его вновь на голову, затем опустил мяч, но уже на другую ногу. Ни разу мяч не коснулся пола!

— Вот здорово,— шепнул я Сашке.

Он толкнул меня в бок:

— Молчи.

Нам было стыдно, что в мыслях усомнились в таком человеке. Хотелось прошептать: «Спасибо, мы верим, но вам же тяжело без руки».

— Рука здесь ни при чем,— читая наши мысли, сказал хозяин, закончив фокусы с мячом.— Даже лучше: меньше шансов заработать пенальти,— грустно пошутил он, садясь за стол.