Михаил Чижов

Наконец началась Игра! Разбивались на две команды по справедливости. Определяли капитанов — обычно ими были Сашка и Юрка. А те в свою очередь расставляли всех по парам так, чтобы силы игроков были примерно равны. Пары расходились, обняв друг друга за шею, сговариваясь. Потом возвращались к капитанам и называли засекреченные пароли: Старостин или Якушин? «Динамо» или «Спартак»? Дуб или береза? Капитаны выбирали:

— Мне Якушина.

Потом другой выбирал, пока все пары не кончались. Тот, кто не нашел половину, переходил в болельщики.

Скоро мы, игроки, вытоптали траву у ворот, потом и по центру поля заклубилась пыль. Подсевать траву было некогда. «Да и зачем, все равно вытопчем»,— думали мы. Покрышка мяча казалась вечной, я любил чистить ее черным гуталином, но вот камера... Резина быстро истиралась о кожаные швы покрышки. Туго надутый мяч спускал часа через три. С сожалением мы останавливались и шли заклеивать камеру. Юрка Сорокин выносил клей, заплатки, наждачную бумагу — все, что требовалось для ремонта. Осторожно вынимали камеру, чуть-чуть надували ее ртом, а затем опускали в бочку с водой, что стояла под водостоком нашего дома. Смотрели на пузырьки. Жаркое солнце быстро высушивало камеру. Юрка аккуратно зачищал худое место, мазал клеем, прижимал заплатку короткой доской, на которую обычно ставили булыжник. Все с замиранием сердца и нетерпением следили за действиями Юрки: «Всё ли будет нормально?» Потом еще надо было ждать долгий час. Наконец Юрка отправлялся за качком. У всех в голове сидел один вопрос: «Хорошо ли заклеилось?» Вот безвольная покрышка, расправляемая воздухом, меняет свои очертания, преображается прямо на глазах. Еще несколько секунд, и она начинает позванивать, и Сашка кричит:

— Хватит, а то не засунем «пипку»! Не зашнуруем.

У кого-то уже наготове кусок крученого шпагата. Сашка перехватывает сосок камеры, быстро сгибает его и держит, пока другие завязывают. Убедившись в надежности узла, просовывает сосок под расслабленную шнуровку покрышки, а затем до конца шнурует прорезь в покрышке. Мяч готов! Ура!

У Сашки открылся необычайный талант в игре. Не было у него сильного удара, но только он умел так ловко обыграть, обмануть, качнуться в одну сторону, а побежать в другую, мог резко ускориться или резко остановиться, так, что противник проскакивал мимо. Умел точно ударить по воротам. Без него не начиналась игра, его уважали, но не завидовали. Только когда приходили играть ребята с других улиц, ему изрядно доставалось: ловко им обведенный пацан обычно не мог стерпеть обиду и бил прямо по ногам. Сашка не показывал вида, что ему больно, раз за разом обводил незадачливых гостей, и те, посрамленные, вскоре уходили. Вечером наша мама ставила ему на синяки компрессы. Пропитывала водкой грубую холщовую тряпицу, обматывала ей щиколотку, закрывала пергаментом и обертывала ногу старой шалью.