Михаил Чижов

- На заключительном этапе войны я воевал в составе 2-ой воздушной армии доблестного генерал Красовского. Она входила в Первый Украинский фронт под командованием маршала Ивана Конева. Нас, истребителей и меня в том числе, подняли в воздух, чтобы остановить немецкие бомбардировки наших пока ещё слабых и немногочисленных плацдармов на левом берегу Одера в районе чешско-немецко-польского Олау. Под стать мешанине народов в здешних местах было и положение с войсками. Ситуация на левом берегу напоминала сложный бутерброд. Немецкие части чередовались с нашими словно масло, колбаса и хлеб.

Лётной погодой ту снежную свистопляску вперемежку с дождём и туманом, назвать было сложно. Колючий северный ветер с Балтики нещадно сёк лицо, и, хотя температура крутилась возле нуля, но пока бежишь к самолёту начинает казаться, что оно отморожено. 21 января 45 года.

«От винта!» И я уже в воздухе. Умирать в последние дни войны совсем не хотелось, но приказ есть приказ.

Электронные средства связи 26 апреля 2020г. донесли до России печальную весть: на 80-десятом году жизни скончался Джульетто Кьеза. Один из вернейших друзей русского народа не только в Италии, но и во всём мире. Мало искренних защитников российских интересов на Западе, и каждая потеря особенно значима и скорбна.

После победы Советского Союза над фашистской Германией мир буквально боготворил русских победителей. Да, были у СССР помощники (США и Англия), были и другие народы, как в стране победительнице, так и у союзников, что принимали участие в мировой войне, но… Все в мире прекрасно понимали, что только русская нация, её крепость, единство и самоотверженность стали главными факторами Победы над нацизмом. Многие отдавали себе отчёт, что это была борьба двух идеологий: коммунистической и нацистской, в которой безоговорочно взяла верх человеколюбивая идея коммунизма. Потому-то даже в североатлантических странах несказанно укрепились коммунистические партии, особенно во Франции и Италии, хотя их по сути оккупировали англо-американские войска.

Много и очень многие говорят о свободе, начиная с Великой французской революции и по сегодняшний день. Суть этого понятия, как с вербальной точки зрения, так и с философско-общественной истёрли за два с лишним столетия как римский динарий. Истёрли до неузнаваемости.

Между тем, во славу её величества Libertas отданы миллионы жизней и, вроде бы, всё – достигнута столь искомая свобода за столь огромный период времени, но люди недовольны. Им кажется, что их по-прежнему ущемляют, утомляют обязанностями, эксплуатируют, не давая необходимого количества денег. Ох, это злато! Когда им измеряют степень свободы, то дело её плохо.

Два века тому назад в угарном чаде угольных котельных, дающих пар для грохочущих звероподобных машин с огромными маховиками и шкивами, в скученных вонючих рабочих кварталах Голландии, Англии, Германии, Франции было, действительно, тесно, мрачно, несвободно. В прямом и переносном смысле этого слова. Ошалевшие от визга приводных ремней, от шума поршней, от блеска отполированных руками штурвалов труженики отождествляли машины с исчадием ада, с мировым злом и крушили их, пытаясь вырваться на свободу. Наивные люди! Тех, кто владел этими машинами, они не трогали, если и трогали, то на смену им приходили новые угнетатели, новые машины, новые уставы, не лучше прежних.