Михаил Чижов

Проводив однажды жену в аэропорту Шереметьево, я, измученный стоянием в длинных регистрационных очередях и волнением, как бы не опоздать, наконец, вздохнул с облегчением. Свершилось: самолёт успешно и в срок поднялся в воздух. Возвращаться в раннюю Москву мне не хотелось, и я примостился на боковом диванчике в одном из кафе. Взял для блезиру бокал пива (страсть Божья, какой дорогой), глотнул пару раз и задремал, согревшись в уголке, с легким чувством хорошо выполненного дела.

Проснулся от молодого задорного голоса, которому было наплевать, что рядом кто-то дремлет. Не открывая глаз, прислушался о чём он так настойчиво талдычит. Разговор шёл о каких-то покупках-продажах, о деньгах.

-Двадцать пять процентов? Для этого нужно умножить на ноль целых двадцать пять сотых и полученное число прибавить к первому.

Всякий раз, слыша слово «трущоба», я вспоминаю два случая из детства и юности. Они так или иначе связаны с нижегородской стариной. Той, очевидцем которой я стал.

С третьего класса после переезда на новое место жительства нам с братом пришлось каждодневно пользоваться трамваем. В середине 50-х годов прошлого века другого транспорта практически не было. В нагорной части города четыре маршрута №1, №2, №5, №9. Старший брат, вычитав из Ильфа и Петрова шутливую песенку, часто напевал, садясь в трамвай: «Шёл трамвай девятый номер, на площадке кто-то помер…».

Никаких автоматически закрываемых дверей, мягких сидений - деревянные скамьи, обитые лакированной рейкой. На высоких поручнях висят стальные кольца, за которые надо держаться при движении. Когда народа было немного, и кольца были свободны, они сбивались в одну сторону и неистово гремели, стукаясь друг о друга. Мелодия та ещё! Да, и трамвай мотало так, что «мама не горюй».

Отец был бондарем. Потомственным. Деревня, из которой он родом, издана славилась мастерами в изготовлении бочек и другой деревянной тары. Наверное, потому что долины реки Кудьмы славились отменными дубравами – наилучшим сырьём для изготовления бочек, баклаг, шаек, вёдер, лоханей, подойников, кадок. Всего того, что требовалось крестьянам в повседневном быту.

С переездом в город деду и моему отцу пришлось отказаться от привычного и любимого занятия, но разнообразным инструментом сарай был полон, словно та же бочка, набитая сельдями. И как такое богатство мальчишке не попробовать в деле? Делали с братом пугачи, скворечники, игрушечные деревянные автоматы в натуральную величину для игры в «Зарницу». Я даже пытался сделать лыжи, пользуясь инструкцией из книги о лыжном спорте 1952 года издания, но не нашёл длинного чана для запарки дощечек. С третьего класса началась лихорадка по выпиливанию ручным лобзиком из трёхмиллиметровой фанеры различных узорчатых заготовок, из которых собирали полочки, шкатулки, газетницы. У каждой тётки в деревнях висели на стенах мои с братом подаренные полочки, а них стояли фарфоровые слоники, статуэтки или просто лежали коробки спичек. Труд наш, если пользоваться современным сленгом, был востребован, и мы гордились своим умение.