Вот еще пример ясновидения К. Леонтьева из очень близкого прошлого. Вспомним, как сусально ораторствовал юрист А. Собчак, словесно громя советское правительство за несоблюдение законов, называя их и само правительство несовершенными, призывал следовать западным примерам, внося десятки предложений при написании конституции, многое из которой есть его прямые заимствования из римского, «демократического» права. Демократия при наличии эксплуатации рабов – не смешно ли? Главным в этом рабовладельческом праве является постулат: «Граждане и юридические лица (использован современный термин для пущей ясности - М.Ч.) приобретают права своей волей и в своих интересах». В русском переводе это можно выразить поговоркой: «Кто смел – тот и съел».
Что же можно найти у Леонтьева по этому вопросу? Нечто убийственное для демократов первой, второй и прочих волн: «Публика наша легкомысленна, пуста, впечатлительна и дурно воспитана, а нашим адвокатам и прокурорам нужно сделать карьеру (выделено мной – М.Ч.), обнаружить ораторские способности (между прочим, ввиду воображаемой возможности громить ответственных министров (помечено К.Леонтьевым – М.Ч.), ибо никому так конституция не выгодна, как ораторам)…» («Чем и как либерализм наш вреден?»).
Ещё раз напомню, что данный взгляд в будущее сделан 130 лет назад, а как свежо и остро звучит. Даже время перед таким мыслителем, как К. Леонтьев, бессильно и не способно затупить верную мысль. Поимел ли Собчак карьеру? Нет слов, чтобы выразить тот скачок «из грязи в князи», сделанный им за счет наивной, пустой и впечатлительной публики, обманутой им своей опасной говорильней. Достаточно посмотреть на мемориальную доску, что «увековечила»место его жительства на Мойке в Ленинграде. Размер её и буквы на ней гораздо больше, чем на аналогичной доске, установленной на доме, что напротив мэрского. В том доме умер после дуэли А.С. Пушкин. Разве можно сравнить русского поэта с всесильным мэром (слово-то мерзкое) Санкт-Петербурга?
А как забыть птенцов из гнезда Собчака?
Принадлежали мы, принадлежал ли я к легкомысленной, впечатлительной и пустой публике 20 лет назад? Несомненно! Нас всех с вами облапошили ловкие и бесстыдные либералы, как попугаи, твердящие на каждом углу, в каждой газетной и журнальной статье о переизбытке выплавленной стали, собранных тракторов и комбайнов, о забираемой государством прибавочной стоимости, о некой свободе, которой у нас, якобы, недостаточно. Это были потомки тех либералов, которыми, по словам ещё М.Е. Салтыкова-Щедрина, заборы подпирают.
Да разве мы пошли бы за ними, если бы прочли Леонтьева, утверждавшего, на первый взгляд, нечто странное: «Даже рабство и всякие стеснения, во многих случаях, развивают личность – и народную и единичную больше (то есть выразительнее), чем общеевропейская нынешняя свобода…». Для того чтобы понять эту «странность» не нужно особенно долго размышлять, достаточно вспомнить, как при «свободе» сникли с 90-ых годов ХХ века почти все писатели, драматурги, ученые и даже спортсмены. На место «Гаража», «Служебного романа», «Иронии судьбы» к Эльдару Рязанову пришли «Старые клячи».