Но мы пошли за теми, у кого «всё смутно, все спутано, все бледно, всего понемногу. Система либерализма есть, в сущности, отсутствие всякой системы, она есть лишь отрицание всех крайностей, боязнь всего последовательного и всего выразительного. Эта-то неопределенность, эта растяжимость либеральных понятий и была главной причиной их успеха в нашем поверхностном и впечатлительном обществе» («Чем и как либерализм наш вреден?»).
Не вчера ли это написано?
Вспомним, с какой неистовой страстью Ельцин изживал слово «план». И если бы только слово! Был уничтожен Госплан, а здание, в котором он располагался, передано Государственной Думе, плановые показатели в промышленности и сельском хозяйстве были заменены прогнозными, ни к чему не обязывающими. Итог «растяжимого», либерального руководства – всего-то за 20 лет промышленное производство упало в пять раз, а поголовье крупного скота уменьшилось от уровня 1913 года в 2 (два) раза. А без органического удобрения (навоза, кто не знает) совсем оскудеет в прямом смысле земля русская. Не стыдно ли, господа либералы?
Думаю, что им нет. Это нам «позорно»: «Никакое насильственное иго азиатских владык не может быть так «позорно», как добровольно допускаемая народом власть собственных адвокатов, либеральных банкиров и газетчиков. Насилие не может так опозорить людей, как их собственная непостижимая глупость» («Письма о восточных делах»).
Господи, да что же это такое? Он, что – вчера что ли прошелся по московским или петербургским улицам, побывал на заседании Государственной Думы и поговорил с президентом, студентами, народом? Вот он, истинный профессионализм, знание подводных течений, подмывающих общество, знание людских слабостей, гордыни и глупости. Десять восклицательных знаков и низкий поклон Константину Леонтьеву.
Вернемся к тем сногсшибательным утверждениям К. Леонтьева, которые названы в начале статьи. Ведь все они логически объяснимы. Почему, например, нужно было крепостное право? Послушаем Леонтьева: «Только с утверждением нового особого рода феодализма (имеется ввиду крепостное право – М.Ч.) вызванного необходимостью стянуть, расслоить и этим дисциплинировать слишком широкую и слишком однообразную Россию, государство наше начало расти» («Чем и как либерализм наш вреден?»).
Ведь К. Леонтьев говорит о пользе государства, о его развитии, а не о личной выгоде и слезливых сожалениях, сплошь и рядом смешиваемыми либералами. Да, были помещики, злоупотреблявшие своей властью (кто же и в ХХ1веке не злоупотребляет властью?), но не все же одинаковы они были в этом. Вот дали землю крестьянам в двадцатые годы в собственность, и те обособились на своих клочках числом в 20 миллионов, как кроты, а в результате производство зерна упало в разы, что и привело к коллективизации.