Георгий все отставал, о чем-то сердито говоря с Леной, а раз, обернувшись, Алексей увидел, что Лена упала в снег, потом еще раз. "Что-то они вздумали валяться в снегу, а смеха не слышно", - подумал Алексей.
Потом они стояли с Катей на автобусной остановке и обменивались телефонами, договариваясь о походе в театр, когда подошла Лена. Она взяла Алексея под руку и прижалась к нему. Повернувшись к ней, он заметил на ее глазах слезы, но все-таки спросил, хотя при Кате делать это было неловко:
- Где Герка?
- Да ну его, я пойду с тобой.
- Вот еще новости, - удивился Алексей, а потом добавил, - со мной, так со мной.
Катя тут же стала прощаться, она заметила неважное состояние Лены. Алексей грустно посмотрел на Катю и сказал только: "До встречи".
Она медленно, не оглядываясь, пошла.
- Я его боюсь, - прошептала Лена, сжимая руку Алексея, - хорошо, что ты пошел с нами.
- Перепил? - сухо спросил он, не вдаваясь в подробности и, зная наверняка, что о причине ссоры он узнает попозже.
- Да, он невыносим.
- То, что он невыносим, когда пьян, я, к сожалению, и раньше знал. Но не думал, что к тебе он неуважителен, - медленно выбирая слова, тихо и грустно сказал Алексей.
- Ты его совсем не знаешь, и я ему, пьяному, всегда уступаю, а сегодня не хочу и ищу у тебя защиты.
Алексей замолчал и как бы договорил за невестку: "Но зато потом он у меня пляшет. Ломоносовский закон сохранения массы, только не вещества, а чувств: насколько он ее принижает, настолько она его "пилит", когда он трезв. Метаморфозы домостроевских порядков в капиталистической семье. Интересно, что же дальше будет?»
Вскоре подошел к остановке и Георгий. Он встал поодаль и, бросая свирепые взгляды в их сторону, что-то громко шептал, очевидно, ругаясь. Несколько раз он пытался поймать такси или «левака», но ему это не удавалось. То, что его разбирает злость, и он не знает на ком ее сорвать, Алексей догадывался, но подойти к нему и запросто сказать: "Не дури, браток!" - было бесполезно. Назревал скандал, Алексей понимал, что Лена нашла в нем молниеотвод. Ему вообще-то не хотелось, почти сразу же по приезду, ссориться с братом, но оставить человека в беде он не мог. Не мог сказать: "Разбирайтесь сами, черт вас возьми с вашими причудами», и смотреть со стороны на разгорающийся скандал, хотя никогда не испытывал особой теплоты к невестке. Теперь это вовсе не главное. Важнее всего – защита ее.