- Гость я плохой? А ты посмотри на себя - хозяин! Ты меня не звал - это точно. Да я и не дождался бы от тебя приглашения. Я ведь помню тот случай, когда отец написал тебе письмо, спрашивая: когда к тебе приехать, сынок. А ты?! Сейчас не могу, сейчас работы много, скоро уезжаю в командировку. А потом он еще тебе раз писал, а я сказал отцу, ты не спрашивай, а поезжай и все; не дождешься ты приглашения. Я был прав. А отец тебя оправдывал. А я видел, как он с матерью переживал, сынок любящий. Оскотинился ты! Что заморгал? Не по нутру правда-то? Людей простых не видишь, не знаешь, чем они живут, на уме лишь деньги, чины, приемы.
Алексей повернулся и пошел к гостиной. Георгий догнал его и рванул за плечо.
- Стой! Не смей касаться моих отношений с родителями, гнида. Я помогал им все время и тебе, в том числе.
- Откупиться решил?! Убери руку, не касайся! Может, ты переводы подшиваешь?
Тут Алексей понял, что хватил через край и замолчал. Брат стоял, открывая и закрывая рот, не в силах что-либо сказать.
- Извини, - добавил Алексей и пошел к дивану.
- Черт возьми! - взвился Георгий, бросаясь за ним. - Этот подонок оскорбляет старшего брата в его доме? Я тебе покажу Варфоломеевскую ночь, банкрот несчастный. Нет, вы посмотрите на этого подлеца, нахамил и спокойно хочет лечь спеть. За это морду бьют.
Левой рукой он схватил рубашку Алексея, рубашка затрещала, посыпались пуговицы, а правой ударил его в лицо. Алексей уклонился от удара и он прошел вскользь, по губе, и тут же во рту он почувствовал что-то солоновато-теплое. Кровь.
Алексей не мог ударить брата в лицо, он вообще никогда и никого не бил в лицо. Он сильно толкнул Герку в грудь, а ногой зацепил его ноги, Георгий грохнулся на пол. Алексей навалился на него, заломил руки.
- Я тебе покажу, как на брата руки поднимать, как над женой издеваться, - так же исступленно и победоносно хрипел он, тыкая Герку носом в пол.
Лена бегала вокруг них, плача и причитая:
- Мальчики, ну, мальчики. Ну не надо, не надо.
Алексей быстро вскочил и схватил тяжелую пепельницу со стола.
- Только подойди, сейчас начну крушить серванты и хрустали к чертовой матери. Жорик проклятый.
Лена обняла Георгия.
- Я извиняюсь, извиняюсь, только не надо.
Он оттолкнул ее и бросился в прихожую.
- Вон, вон отсюда, - орал он, бросая на пол пальто Алексея и топча его ногами, - чтоб духу твоего здесь не было. – Потом, не глядя на Алексея, забежал в спальню. Скоро туда забежала и Лена.