Когда придется еще раз побывать в Москве таким вот усталым, опустошенным, чтобы искать успокоение и вылавливать собственные мысли из хаотичной геометрии старых московских улиц? Какое жестокое испытание перебирать пропавшие желания, до осуществления которых, казалось, лишь стоит протянуть руку и взять его теплым, трепещущим. Желание тоже хочет быть выполненным. Ему вдруг вспомнилась песня Булата Окуджавы: «Простите пехоте, что так неразумна бывает она - всегда мы уходим, когда над землею бушует весна и шагом неверным..." и он замурлыкал ее, так подходившую под его настроение. «И у меня тоже шаг неверный, еще лестницу шаткую и впрямь спасения не будет. Ну, наверное, хватит на сегодняшнюю ночь, и так уже укачало».
Раньше, лет пять-шесть назад, такой случай вызвал бы в Алексее прилив наивно-романтичных планов, обсуждения и "спасения" брата. Сейчас же в груди ворочалось глухое раздражение, боль за человеческую низость. Поздно спасать. Невозможно что-то изменить. Алексей до этого был во власти прописных истин на постоянство родственных отношений, незыблемость братских чувств. Легче всего обвинять судьбу за суровость и беспощадность, за приписываемую ей фатальность. «Такова жизнь», - любят говорить. Такова по-разному: одни делают жизнь, другие плывут по ее извилистому руслу, считая необходимым после каждого толчка и резкого поворота утверждать: «От судьбы не уйдешь!»
Человек, по сути, - существо захапистое, и перед его жадностью никнет даже разум. Материальный интерес – это тот дьявол, который овладевает душой человека в начале самостоятельной жизни. Лишь чувства, неподвластные разуму и благополучно перешедшие из детства, спасают грешную душу человека. Чем больше чувств, тем больше спасателей.
Воспринимая брата как икону, Алексей не знал его сущности. Теперь он с уверенностью сказал себе, что непомерно раздутое тщеславие ржавчиной подточило, а затем выело моральный стержень брата. Но как бы страшно и непонятно было случившееся между ними, Алексей уже сейчас мог признаться самому себе, что он способен простить брата. Не только потому, что в их жилах течет одна и та же кровь, хотя и в разных пропорциях, и не из-за лености и равнодушия памяти, а из-за врожденного «неумения» держать зло на других людей. Еще в детские годы ему совсем не понравился роман «Граф Монте-Кристо», воспевающий месть как святое чувство. Мать учила умению прощать.
И вот он на вокзале. Звездное небо над головой сменил тусклый потолок с экономно светящими лампами. Рой мыслей, беспрерывно жаливших мозг, отлетел в сторону. Алексей стал различать окружающее. Надо было покупать билеты и держать ухо востро. Ох, эти московские вокзалы, воспетые и проклятые тысячами людей! Здесь свободные места появляются или при объявлении посадки, или если одинокий мужчина выйдет в туалет. Кажется, люди спят здесь сутками, ожидая поезд, приходящий неизвестно когда: до того спокойно и деловито посапывают взрослые и дети. Ни суеты, ни громких выкриков. Ночь.