От Лены, сидящей близко и нуждающейся в его помощи, он не чувствовал теплоты. Ее мысли были не менее тревожны: «Скверно так все сложилось. Лёшка все расскажет свекрови, и та еще сильнее сожмет свои и без того тонкие губешки и изречет своим безапелляционным тоном: «Еще одно не лишнее подтверждение». Попросить его, чтобы не говорил? Но я его совсем не знаю. Вдруг посмеется надо мной. Нет, не буду, - она покосилась на деверя. Тот, казалось, дремал, прикрыв глаза. – Он, оказывается, парень не промах: недоступную прежде Катьку за несколько часов улестил и даже поцеловал, - и нечто вроде симпатии к нему проснулось в ней. –Не понятно: какая вожжа попала под хвост Герке. Наверное, с Максимом Петровичем я часто танцевала, а в перерывах между танцами курила с ним на кухне. Еще с Германии застарелая ревность. Не нашел бабы-воздыхательницы себе на вечер – вот и бесится», - совершенно спокойно, и, ничуть не боясь своего грозного с виду мужа, думала Лена.
Мысли Георгия прыгали, словно злые, но беспомощные псы на цепи вдоль забора на идущего за ним насмешливого прохожего. «Ловкач безусый, а туда же к девкам симпатичным лезет. Вечер поболтал, и тут же целоваться, и она его не отшвырнула. Стерва моя, какова? Специально злит. Знает, что я Максимку ненавижу, а танцует. Свободной женщиной себя воображает. Вот я ей покажу свободу и демократию по-грибовски».
Так ехали они, каждый занятый своими мыслями. Холодок отчуждения пробежал между ними трещинкой, легко раскалывающей многометровую толщу ледяной глыбы.
Автобус подкатил к метро. Был 11-ый час ночи, по черному асфальту струилась лентами поземка. Несколько минут пришлось идти пешком. Лена закуталась в воротник шубы и держала Алексея под руку. Георгий выскочил из автобуса первым и теперь шел впереди. Неожиданно он резко повернулся к ним, схватил жену за руку и грубо рванул ее к себе.
- Ты пойдешь со мной, - прорычал он. От толчка Лена не удержалась, колени у нее подогнулись, и сползла на припорошенный тротуар. Снега на нем, в отличие от Подмосковья, не было.
- Ты что? С ума сходишь? Не видишь: она не хочет идти с тобой. Отступись, - прокричал Алексей.
- Не лезь не в свое дело, - в свою очередь орал Георгий, - Я хочу, чтоб она извинилась передо мной. Извинись, проклятая! Кому говорят? – кричал он, рывком поднимая Лену за рукава шубы.
- Совсем очумел? – Алексей схватил его двумя руками сзади поперек туловища, поднял и оттащил в сторону.
- На трезвую голову разбирайтесь, не время сейчас, Герка. Успокойся.
Казалось, он что-то понял, зло сказал: «Отпусти». Алексей подошел к Лене и помог ей подняться.
- Не ожидал я от вас такого. Кошмар, редкостный кошмар, - повторил он несколько раз, - чудеса в решете.
Он отряхнул с нее снег, а она все молчала. Алексею сделалось страшно: показалось, что он воюет с двумя непонятными привидениями, в которых разгоралась искра ненависти. Алексей не знал, как потушить начинающийся пожар. Лена молчала, она не хотела или не могла объяснить и помочь ему в происходящем. Стерпев грубость брата и молчание Лены и, взвалив на сердце едва посильный груз человеческой злости, он взял ее под руку и помог дойти до вагона метро.